Царь Давид | страница 15

Этот мотив отверженности, того, что Давид чувствовал себя чужим в своей семье, не раз встречается и в его псалмах. Так, в 27-м псалме, заявляя о том, что он полностью полагается на Бога и потому не боится никаких своих врагов, Давид неожиданно роняет: «Ведь отец и мать оставили меня, а Господь приблизил к Себе» (Пс. 27:10), то есть Давид явно сравнивает себя с сиротой, которого оставили отец и мать и которого призрел и вырастил Бог. Именно так понимал эти слова раввин Аха в своих комментариях на книгу «Псалмы»:

«Так сказал Давид пред Господом: Владыка Вселенной! Ишай не намеревался создавать меня, он только удовлетворял свою страсть. И как только страсть была удовлетворена, отец отвернул лицо в одну сторону, а мать – в другую. Ты же собираешь каждую каплю семени…» ^>[11]

В 69-м псалме Давид прямо говорит: «Ненавистным я стал для своих братьев и чужим для сыновей своей матери» (Пс. 69:9). «Ибо они думали, что он – мамзер, незаконнорожденный, зачатый замужней женщиной от блуда», – поясняет эти строки раввин Элиягу Ки-Тов в книге «Сефер гатодаа» («Книга благодарений», в русском переводе – «Книга нашего наследия» ^>[12]).

Так же трактуется в комментарии «Мецудат Давид» («Крепость Давида») и широко известная фраза из 118-го псалма – «Камень, который отвергли строители, стал во главу угла» (Пс. 118:22): Давид был отвергнутым Иессеем сыном. Более того, добавляется в этом комментарии, Иессей не любил Давида еще и потому, что тот казался ему хвастуном и фантазером – при встречах с отцом он начинал говорить, что, когда вырастет, станет великим героем Израиля, разрушит города филистимлян, завоюет новые земли, построит Храм.

Иессей, поясняется в «Мецудат Давид» далее, не мог понять, что младший и нелюбимый сын рассказывает ему свои пророческие сны ^>[13].

Все тот же Закович называет историю жизни царя Давида «мужским вариантом сказки о Золушке»: всеми унижаемый и понукаемый герой, младший и не любимый отцом сын, посланный на черные работы, в итоге попадает в царский дворец, а затем становится царем.

Это замечание достаточно остроумно, однако следует помнить, что описываемые здесь события происходят в X веке до н. э., то есть даже не за столетия, а за тысячелетия до написания сказки о Золушке и рождения расхожих фольклорных сюжетов вроде сюжета о младшем сыне Иване-дураке, ставшем царем. Поэтому в данном случае правильнее говорить о влиянии библейского сюжета, проникшего через христианство в Западную и Восточную Европу и отразившегося в фольклоре ее народов, а не наоборот.