Тамаз смотрел завсем этим несколько ошарашенно, покавдруг безумная мысль не посетилаего. Сорвавшись с местакак скаженный, через овраг, через какую-то свалку, обдирая одежду и кожу, ринулся он к месту катастрофы.
Завыли сиренами милицейские машины и Ыскорыеы, подкатив и к верхней площадке, и к нижней. Люди в халатах, в формах, в штатском -- одни сыпались вниз, другие -- карабкались наверх. А Тамаз: измазанный, запыхавшийся, в крови, -- надвигался с фланга.
Милицейские все же опередили, стали заслоном. Тамаз пробивался сквозь них, бешеный, кричал:
-- Пустите! Там моя жена! Слышите?!
И прорвался.
Грудатрупов и умирающих привлеклаего внимание -- и то смазанное, поверхностное, -- после того только, как он убедился, что таженщина -- вовсе не Ирина. Даи странно: как он мог перепутать? -- сходство, если и существовало -- самое поверхностное, отдаленное.
Псевдоиринабыланепоправимо мертва, хотя внешне в ней ничего, кажется, не нарушилось: разве головавывернутакак-то не вполне естественно.
Тут уже суетились люди с носилками, вязко плыли стоны, летели короткие распоряжения. Тамазанесколько раз отталкивали с дороги: он всем мешал. Ноги были как ватные. Следовало собраться с силами.
Архитектор, тяжело дыша, опустился наземлю.
-- Что с вами? -- развернул его кто-то в белом. -- Ранены?
-- А? -- дико спросил Тамаз. -- Нетю нет, извинитею Яю Я проходил мимою Вот она, -- кивнул заспину, -- кровь в основании храмаю
-- Что? -- не понял медик.
-- Извините, -- ответил Тамаз, встал, побрел прочь, потом свернул, принялся карабкаться наверх.
По мере того, как утихало нервное потрясение, возвращалась тревога, придавалаэнергии несколько, может быть, даже неестественной. Выбравшись наулицу, Тамаз бросился к автомату. В карманах не оказалось двушки, но это было не так существенно: главное, чтоб натом конце проводасняли трубку.
Сигналы, однако, летели в пустоту, и тревогаусилилась почти до только что испытанной. Тамаз выскочил из будки, буквально бросился под колесагрузовика.
-- Старик! -- крикнул водителю. -- Срочно! Женаумирает!
Грузовик прыгал по тбилисским мостовым, Тамаз сидел рядом с шофером: побелевший, закусивший губу. Наконец, остановились возле мастерской.
Тамаз взлетел по лестнице. Придавил кнопку звонка, адругой рукою лихорадочно шарил в кармане, откапывая ключи. Справился с замком. Влетел в прихожую.
-- Это ты, Тамазик? -- легкий, нежный, светлый, как-то даже оскорбительный применительно к тамазову состоянию голосок донесся из ванной. -- Как кстатию иди сюдаю потри мне спинкую
