— Да! — весело согласился Цацики. — Теперь у меня есть папа в Греции и ты в Стокгольме. Этим не многие могут похвастать.
Йоран снова обнял Цацики, а потом Мамашу. Она была довольна не меньше Цацики, что Йоран вернулся домой.
На праздничный ужин они приготовили спагетти с мясным фаршем. Это было любимое блюдо Йорана.
— У меня для вас новость, — сообщил Йоран, когда все поели.
— Какая? — спросил Цацики. — Ты что, купил новый мотик?
— Нет, я обручился, — сказал Йоран и покраснел.
Цацики в ужасе уставился на него. Обручиться — ведь это же почти то же самое, что жениться!
— Не слышу поздравлений, — добавил Йоран.
— Поздравляю, — каменным голосом произнесла Мамаша и начала убирать со стола.
— С кем? — спросил Цацики.
— Ее зовут Будиль. Мы вместе ездили в отпуск.
— Ты же сказал, что ездил с приятелем по работе, — ревниво заметил Цацики.
— Мы с Будиль очень давно работаем вместе.
— Девчонка — солдат в юбке, — фыркнул Цацики. — Глупее не придумаешь.
— Какая разница, девчонка или нет, — злобно ответила Мамаша. — Все военные одинаково глупые. Как ты мог вот так просто пойти и обручиться?
Она швырнула кастрюлю в раковину так, что брызги томатного соуса разлетелись по всей кухне.
— Это не было запланировано, — сказал Йоран. — Просто так вышло, и все. Я думал, вы за меня порадуетесь.
— Зря ты так думал, — сказал Цацики.
— Цацики, не мог бы ты ненадолго пойти к себе, — попросила его Мамаша.
— Это еще зачем?
Обычно Мамаша говорила такое, только когда у Цацики был день рождения. Чтобы она могла приготовить и завернуть подарки. Сейчас похоже, под раздачу попал Йоран…
— И закрой, пожалуйста, дверь, — добавила она.
Цацики хлопнул дверью, но остался стоять в коридоре. Ему отлично было слышно гневный голос Мамаши.
— А как же мы? — кричала она. — Разве мы ничего для тебя не значим, и все эти годы, которые мы прожили вместе?
— Перестань, — отвечал Йоран. — Ты же сама говоришь, что любить можно многих.
— Но любить и обручиться не одно и тоже! — не унималась она. — Я же не обручаюсь с кем попало.
— Вот именно, — согласился Йоран. — Ты боишься связывать себя обязательствами, и прикрываешься Цацики. Тебе никогда не было дела до моих чувств.
Цацики заткнул уши. Вдруг это он виноват, что Йоран обручился с этой Будиль? В тот раз, когда разозлился, что Йоран и Мамаша поцеловались. Но ведь тогда Цацики считал, что им с Мамашей хорошо и вдвоем. Что все хорошо так, как есть.
— Неужели ты не понимаешь, что я тоже хочу иметь семью и детей, — говорил Йоран. Его голос теперь звучал грустно. — Ведь мне скоро тридцать. Если хочешь, я уеду прямо сейчас!
