- Только не говори, что это немецкий – это не немецкий! – возмутился Михаил. – Похоже, но... Чешский больше похож на русский! О, кстати... м-м-м... Ще пива? Двежесе завирани? Э-э-э, прости, братан, больше по-чешски ничего не знаю, я там был всего пару дней...
- Тубо стар ари шерафман – двенадцать шанар мисинг! – возмутился человек. – Дурак!
- Сам дурак! – машинально откликнулся Ежов.
Незнакомец некоторое время вдумчиво изучал Михаила, а потом начал опускать руку к своей сабле. Ежову это, конечно, не понравилось. Он сжал кулаки, встал в боксерскую стойку и громко заявил:
- Эй, мужик, не балуй! Сейчас как заряжу в ухо, улетишь!
Мужик прищурился, немного подумал, а потом встал в такую же стойку. Они некоторое время стояли неподвижно друг напротив друга, и оба размышляли, что делать дальше.
Незнакомец принял решение первым. Он протянул руку в хорошо всем известном жесте и произнес:
- Рука на грим!
- А, ну вот это я понимаю, - успокоился Ежов, протягивая руку в ответ.
Ни тот, ни другой не обратил внимания, что их разделяло что-то вроде дымки, какая бывает в воздухе, когда он сильно нагрет. Ни тот, ни другой не обратил внимания, что они явно находились в разных местах – Ежов по-прежнему стоял на улице ночной Твери, а незнакомец – в какой-то комнате. Они просто пожали друг другу руки... и мгновенно пожалели, что не разошлись в разные стороны, едва увидев друг друга.
У Михаила в глазах потемнело. Все тело пронизала острая боль, как будто его проткнули тысячью острейших иголок, а потом ему показалось, что земля и небо стремительно меняются местами. Ладонь еще какой-то миг ощущала рукопожатие чужака, а потом вновь опустела. И все исчезло.
Через несколько секунд он рискнул открыть глаза. И пожалел, что не оставил их закрытыми – вокруг уже не было привычного с детства пейзажа тихой ночной улочки на окраине родного города. Нет, теперь он находился в той самой комнате, в которой до этого стоял странный незнакомец...
Ежов с трудом поднялся на ноги. В голове шумело, как после хорошей пьянки. На виски что-то давило – он поднял руку и с удивлением обнаружил, что на нем надеты те самые фиговины, которые были на том парне, которому он так неосторожно пожал руку. Опустил глаза – так и есть, кто-то переодел его в тот самый костюм. Пистолет, меч...
- Вот это ни хрена себе... – присвистнул Михаил, почесывая в затылке. – Елы-палы...
Он с интересом осмотрел пистолет... хотя нет, никакой это был не пистолет. Удлиненный, со спиралеобразным дулом, оранжево-красным кристаллом в основании рукояти, и без курка. Вместо курка – небольшое розоватое пятнышко, испещренное крохотными точками.
