Базин не мог поднять глаз.
— Лео, но ты же сказал, что они уедут на три недели.
— Я для тебя «генерал», а не Лео. — Он помолчал. — Предполагалось, что они уедут в отпуск. Следовало быть осторожнее.
— Я был осторожен, генерал. Надел маску, следов не оставил. Полиция решит, что я сбежал, не успев ничего забрать. Не вернись они не вовремя, никто бы даже не заподозрил, что я побывал в доме. А так пришлось применить силу, чтобы уйти, иначе вы не получили бы что просили. Да, и еще я захватил пару безделушек — подумают, что это обычная кража.
Какое-то время Торино молчал, разглядывая лицо Базина, который уныло смотрел куда-то вдаль.
— Ты разочаровал меня, Марко. Дурно начался твой путь к спасению. Впрочем, могло быть и хуже. Ты принес?
Базин полез в карман пиджака и достал переносной жесткий диск.
— Успел скачать почти все, что вы просили, — он протянул диск Торино, — но не до конца.
— Молись, чтобы тут оказалось все, что мне нужно. Я сообщу, если еще что-то понадобится.
Торино спрятал коробочку в складках сутаны и, резко повернувшись, пошел прочь.
Базин вспомнил, что ему пришлось сотворить, добывая данные для Торино.
— Скажите, генерал, ведь это правда во имя церкви? — крикнул он. — Так я заслужу спасение?
Инквизитор остановился, и Марко увидел, как тот напрягся, прежде чем обернуться.
— Ты мне еще вопросы задавать будешь? — Лицо иезуита пылало гневом. — Понадобится совет, как кого-нибудь прикончить, обращусь к тебе. А пока дело касается церкви, позволь уж мне судить. — Глаза Торино превратились в щелочки, он подступил вплотную, дыша в лицо Марко ароматом мяты и чеснока. — Ты ведь сам умолял меня, правда?
Не дожидаясь ответа, он вцепился названому брату в промежность.
— Ты что?! — Базин дернул иезуита за запястье, но тот лишь усилил хватку.
— Слушай, Марко. Это ты попросил меня помочь, не забывай! — Он сжал еще сильнее. — Знаешь, почему Бог позволил хирургам отрезать тебе яйцо? Потому что их у тебя два, и жизни — тоже две: одна сейчас, а вторая — после смерти. Одно Господь забрал за грехи, и если хочешь сохранить оставшееся — свою вечную жизнь, повинуйся Ему и его святой церкви! Это Бог держит тебя за яйца, Марко! Говоришь, ты хочешь заслужить спасение. Так вот насколько сильно ты этого хочешь?
— Сказал же. Хочу. Мне нужно.
— В средневековой Англии свидетель в суде клал руку не на Библию, а себе между ног. Отсюда и слово пошло.[6] Я, Марко, держу в руках твое последнее сокровище, и мы свидетельствуем перед Богом. Мы — крестоносцы, судьба церкви в наших руках, и Бог хочет, чтобы ты оказывал его слугам любую помощь. — Он сделал паузу, чтобы слова дошли до собеседника. — Ты больше не работаешь на мафию. Ты больше не Левая Рука Дьявола, не наемник, который убивает за деньги. Ты крестоносец и сражаешься с дьяволом. Ты правая рука Господа, что разит смертных врагов Рима пылающим мечом. Отныне все, что я велю тебе делать во имя Господа, — благородно и справедливо. Ты понял?
