Когда сестра Шанталь вернулась в хоспис, там царила тишина. Остальные монахини были в церкви или копались в маленьком садике: плодородная красноватая земля давала отличный урожай. В своей по-спартански обставленной комнатке сестра сложила вещи в небольшой чемодан, но прежде чем закрыть его, достала старый деревянный ящик и отперла замок. Из ящика она вытащила небольшую шкатулку с искусной резьбой, открыла ее и заглянула внутрь. Кожаный мешочек был почти пуст. Монахиню охватило ликование. Когда-то мешочек был забит под завязку, однако истощившиеся запасы больше не играли никакой роли. Близился конец ее службы.
В дверь робко постучали и, и сестра Шанталь быстро обернулась, захлопнув шкатулку. В дверях стояли двое невысоких, болезненно тощих мальчишек.
— А что ты делаешь, сестра?
Она улыбнулась ребятишкам:
— Джамбо,[5] Сэмюель и Джошуа.
Близнецы Сэмюель и Джошуа Джаримоги родились уже инфицированными. Их мать тяжело болела и умерла шесть месяцев назад. Мальчикам, по словам врачей, тоже осталось совсем недолго. Сестра Шанталь старалась не слишком привязываться к пациентам: слишком уж много их умерло на ее длинном веку, но Сэмюель и Джошуа были ее любимчиками.
— Давай поиграем, — попросил Сэмюель.
Сестра Шанталь бросила взгляд на чемодан, потом на шкатулку. Следовало уезжать, пока мать-настоятельница или другие сестры ничего не заподозрили. С другой стороны, ее служба подошла к концу, и от счастья хотелось устроить что-нибудь безрассудное, маленький бунт против покорности, терпения и самопожертвования длиною в жизнь.
— Давай. Устроим чаепитие.
Она захватила с собой шкатулку и повела мальчиков на кухню — там было пусто. Сестра Шанталь поставила чайник и велела мальчикам принести две чашки и блюдца. Открыв мешочек, она высыпала почти все его содержимое в шкатулку, оставив себе чуть-чуть — только чтобы справиться с последним испытанием. С годами сестра слабела, и чтобы завершить служение и передать ношу, понадобятся все силы до последней капли.
Слишком многие умерли у нее на глазах. Да и разве теперь от этого будет вред? Закончив приготовления, она наклонила шкатулку, чтобы содержимое собралось в одном углу, и высыпала по половине в каждую чашку, а потом залила кипятком.
Зачарованный необычной резьбой, Сэмюель схватил шкатулку, едва сестра Шанталь поставила ее на стол.
— Можно взять? — спросил мальчик.
Ее первым побуждением было забрать шкатулку, но та была больше не нужна, поэтому монахиня опустила мешочек в карман и кивнула:
