Сели. Они рядом. Я напротив.
— Я вас слушаю!
Технике допросов меня не учили. Но, наверное, это делается именно так: наехать, навалиться всем своим существом, эдак сверху вниз, смотреть неотвратимо, пронзительно…
— А что, что вы слушаете?
Это Наташка.
— Слушаю историю о том, как Наташа отдала на хранение Леле чужой кошелек.
— Я так и знала! Я так и знала!
И сразу в слезы. Это ее обычная реакция в последнее время.
— Что ты знала?
— Что вы не поверите! Не надо было мне ничего говорить! Но В. М. было жалко! У него и так денег нет!
Это все — сквозь ужасные рыдания. Значит, не Наташка?
— Леля?!
Пауза.
— Я тебя слушаю.
— Я не брала… (Наташка начинает рыдать еще сильнее.)
— Леля?!
— Я взяла кошелек. Когда не было никого в классе, вошла и взяла.
— Какого же черта ты наплела своему отцу всю эту гадкую чушь?
Обнимаю рыдающую Наташу, глажу ее по голове: бедное, бедное существо. Сколько же она должна была пережить за эти дни! Она «знала, что я ей не поверю»? Вот ужас-то. И надо сдерживаться, чтобы не разорвать на клочки эту глупую… нет — эту жуткую Лельку! Это надо же — придумать такую изощренную версию получения кошелька! Вот уж кому не откажешь в развитии воображения…
— Я считала, что можно не рассказывать ребятам о кошельке. Я думала, ты, мама и папа поговорите о случившемся дома, и этого будет достаточно, чтобы ты никогда больше так не делала. Но эта ситуация с Наташей… Это хуже, чем сама кража. Это предательство. Понимаешь? Предательство! Взять и подставить другого человека! Какая гнусность!
Я уже не могу выключиться. Я похожа на чайник со свистком. Как плохо, что у человека нет крышечки, которую можно отвинтить и выпустить пар!
Звонок. Заходят дети. Любопытство сменяется напряженным ожиданием.
— Пожалуйста, сядьте на ковер.
Все важные разговоры происходят у нас на ковре. Там и много хорошего происходит. А иногда — вот такое. Тут просто необходимо, чтобы все сидели в кругу на полу. И я тоже, на уровне всех остальных. Это род народного вече.
— У нас в классе произошло неприятное событие. Сначала я не хотела никому ничего рассказывать. Мне казалось, так будет лучше. Но обстоятельства изменились, и нужно чтобы вы знали: у нас в классе произошла кража…
Дальше я излагаю сюжет с подробностями. Наташа закрыла лицо руками. А Леля улыбается. Такой легонькой улыбкой висельника. Она сидит прямо напротив меня. Совпадение? И я теряю логику. Перестаю соображать. Начинаю нести откровенную чушь:
мы все виноваты в краже,
