У меня прямо сердце зашлось. Ужас-то, ужас! Сейчас как начнут падать! Как начнут руки-ноги ломать.
Я (как продукт отечественного производства) бросилась за помощью: взрослые, где вы? Вмешайтесь!
И обнаружила взрослого, учителя семиклассников. Он стоял с другой стороны барака и подсаживал их. Подсаживал! Представляете? Я ему, заикаясь:
— А как насчет травматизма? Вдруг кто-нибудь упадет?
Он только плечами пожал:
— Почему он должен упасть? Он же не хочет упасть. Он же по правилам прыгает. Он знает, что я слежу. Все обговорено.
— И что же, у вас тут никто никогда руки себе не ломает?
А он так спокойно:
— А у вас? Ведь руку и на ровном месте сломать можно. Если ребенок двигаться не умеет.
Одного этого достаточно, чтобы в традиционных педагогических мозгах образовалась трещина. Но тарзанки и прыжки — это следствие. Производное от демократии.
Взять, к примеру, управление школой. У школы нет директора.
Зато у нее есть Пер (автор проекта), который придумал дровяное отопление и веревки, и вообще всю эту школу. Я спросила: «Кто же тогда Пер, если он не директор?» В ответ пожали плечами: «Кто? Ну, просто Пер». Обожаю такие ответы.
В Англии меня научили русской поговорке:
— Почему-почему? Потому что на «у»!
Хотя «Пер» не кончается на «у». И даже не начинается. Пер вообще не учитель в классическом смысле слова. У него нет педагогического образования. Но он не переживает. Он считает, что будущих педагогов учат неправильно и такое обучение только вредит делу.
Я, к примеру, наглядный образчик такого испорченного материала: зашоренность, закомплексованность.
Нулевое представление о детской свободе и саморазвитии. Непонимание элементарных вещей.
* * *
Когда-то Пер был инженером. А потом стал музыкантом и композитором. Пер может играть на всем, что попадется под руку, на всем, что может и не может звучать. Знаете, как он отбирает учителей? Единственный критерий — чтобы умели петь. То есть отбирает не он, а коллегия. И никому, конечно, не говорят: хотите у нас работать, спойте арию из оперы Верди. Говорят и спрашивают что-то другое. Но как-то так получается, что все учителя в придуманной Пером школе (где он не директор) поют. Хочешь — на два голоса, хочешь — на три, хочешь — вообще на все имеющиеся в музыкальной природе голоса. И, получается, это чуть ли не самое важное — чтобы учитель умел петь. Возможно, это не изначальное умение. Возможно, оно просто заразно, и если ты начинаешь работать в школе «по Перу», то волей-неволей запоешь.
