Выход один — расписаться публично в собственных женских слабостях. Так, чтобы это признание пронзило мужские сердца. Чтобы сработал инстинкт: это слабое существо нужно срочно спасать!
Внимание! Всем внимание!
Объявляется «парное» родительское собрание! На повестке дня проблемы, которые невозможно решить без помощи пап. Донести всю важность предстоящего мероприятия до подлинных адресатов послания поручается мамам.
Кажется, мамы справились? Женская солидарность — великое дело.
Начинаем психическую атаку.
Три, два, один!
«Я думаю, что как педагог могу дать вашим детям достаточно много. (Пауза, выразительный взгляд, тестирующий аудиторию на принятие тезиса.) Но каковы бы ни были мои возможности, они ограничены. (Пауза. Взгляд: такое признание сделать непросто.) Одно из ограничений определяется моей половой принадлежностью: я — женщина. (Еще одна пауза: мол, это неоспоримый факт. И его не скрыть под учительским имиджем)»
Тезис, кажется, принят. Моя откровенность оценена. Моя половая принадлежность вызывает у присутствующих неподдельное сочувствие.
Переходим к следующему этапу — демонстрации психологической грамотности. Здесь уже надо без пауз, с нарастающим напором.
«Не секрет, что современная школа навязывает детям парадигму женского воспитания и не покрывает их психологические запросы — прежде всего запросы мальчиков. (Чуть-чуть терминов не повредит. Но важно не переусердствовать.) Обучение при всех наших стараниях остается по большей части словесным. А мальчикам нужно другое. Им нужно не только рассказывать — им нужно много показывать. Им нужно предоставлять возможности для разноплановой деятельности. Только так они открывают для себя новые возможности и перспективы. Ну, и девочкам — современным — это очень пойдет на пользу».
Теперь можно переводить речь объяснительную в речь наступательную.
«Я уверена: каждый из вас (пауза. Нужно, чтобы все осознали важность личного обращения) способен раскрыть детям какую-то новую область жизни, которая не покрывается школьной программой. Поэтому очень прошу вас подумать, чему бы вы хотели и могли научить детей. А то, что это будет продуктивно и интересно, никто не сомневается».
Возможно, последняя часть моей вдохновенной речи звучит излишне директивно. Мол, речь не о том, могут или не могут они чему-то учить. Речь лишь о том, чему они могут учить. Но мне как-то нужно было одновременно озвучить веру в «папские силы» и необходимость действовать.
