1937. Трагедия Красной Армии | страница 75

В своем выступлении в Ленинграде 20 марта 1937 г. Гамарник, назвав партийному активу ЛенВО и КБФ фамилии арестованных к тому времени известных в армии командиров (комкоры Путна, Примаков, Туровский и др), дал ясно понять всем участникам партактива, что этим дело не ограничится. Гамарник говорил, что есть «группа врагов в Толмачевке (среди преподавателей). В Военно-медицинской академии оказалась группка врагов… а в целом ряде наших округов, и в ЛенВО, и в Москве группа всяких сволочей, и в СКВО, и на Украине»^>149. Так что курс на решительную чистку, а точнее – на погром военных кадров совершенно недвусмысленно был задан решениями февральско-мартовского (1937 г.) пленума ЦК ВКП(б) и взят на вооружение тогдашним руководством Военного ведомства, и прежде всего народным комиссаром обороны Ворошиловым и начальником Политуправления РККА Гамарником.

Чтобы более полно представить себе конкретную обстановку в РККА, послушаем голос наблюдательного и знающего очевидца. Вспоминает командир одной из дивизий Киевского военного округа комбриг А.В. Горбатов: «Наступила весна 1937 года. То там, то тут стали арестовывать командиров, о которых мы никогда ничего плохого не слыхали. Из уст в уста шепотом передавались слухи – один нелепее другого – о каких-то заговорах и шпионских злодеяниях. Люди ходили понурые, подавленные, держались отчужденно…»^>150

Всегда и всюду арест был для каждого человека величайшим бедствием, нередко ломавшим всю его жизнь. И поэтому любое государство стремилось как-то оберечь своих граждан от необоснованных арестов. Но бывали в истории времена, когда разражались подлинные пароксизмы массовых арестов. Такое произошло, например, во Франции в годы якобинской диктатуры. Тогда каждый гражданин обязан был иметь удостоверение о цивизме (Carte de civizme) – о гражданской благонадежности. Согласно декрету от 17 сентября 1793 г. все те, кому было отказано в выдаче подобного удостоверения, объявлялись «подозрительными» и подлежали аресту. Один из великих историков XIX века писал по этому поводу: «Более ужасный закон никогда не управлял ни одной нацией. Все тюрьмы и арестные дома на французской земле переполнены людьми до самой кровли. 44 тысячи комитетов подобно 44 тысячам жнецов и собирателей колосьев, очищают Францию, собирают свою жатву и складывают ее в эти дома. Это жатва аристократических плевел»