Взаимоотношениями трех ипостасей одной женщины и отношениями их с миром романистка увлеклась не на шутку. Разумной «первой», в сущности, была она сама. В «третьей», истово верующей в то, что все от Бога и надо кротко вытерпеть до конца, чтобы спасти душу, можно было узнать лучшую ее подругу. Маша поразилась, насколько трудно, но безжалостно мать отдавала и «первую», и «третью». В няньки, служанки, жертвы таланту «второй», то есть Веры. А та собственное дарование пропивала. И отказывалась признавать, что терзает не только себя. Ничего аморальнее Лиза еще не писала.
Игнат Смирнов смотрел на замолчавшую бесстрастную Лизу Шелковникову с неподдельным ужасом. Слегка побледневшая и сильно обеспокоенная Маша тихо спросила:
– Мама, с тобой все в порядке? Хотя бы с нервами? Это же непереносимо. Ну да, китайцы говорят, только бы не жить в эпоху перемен. Да, миллионы людей лишились привычного статуса и обнищали, потеряли себя. Да, работай твоя писательница, скажем, в библиотеке хоть на десять ставок, ей светит крохотная пенсия. Сыну так и так придется ее содержать. Я трагедии не вижу с сидением на его шее. Она счастливица, у большинства малоимущих дети в двадцать лет получают копейки. А эта может себе позволить лечиться в частной клинике от алкоголизма. Потом творить и контактировать с издательствами. Зачем ты нагнетаешь отчаяние? Пощади тех, кто это пережил. По-твоему выходит, что талант – это проклятие и обладателя, и его близких, а не дар Божий. У тебя слишком убедительно получилось.
– Исповедально, – осторожно вставил Игнат. Взглянул на Машу и уважительно подумал: «Писательская дочка – складно глаголет».
– Значит, ощущение предельной откровенности есть? А это на самом деле исповедь, только не моя, – торопливо сказала Лиза. – Я не вправе открывать чья, поэтому и пишу от первого лица. Но поверь, Игнат, я не алкоголичка, никогда ею не была и за гранью нервного срыва не нахожусь. У Маши тоже наследственно здоровая психика, что она своей реакцией сейчас и доказала. Но героиня решится отправиться в наркологическую клинику. Там познакомится с богатым издателем, тоже пациентом, они полюбят друг друга, и оба восстанут из пепла. Я гарантирую счастливый конец. Именно потому, – повернулась она к дочери, – что в этой стране настрадались все под завязку.
– Конец? – изумилась явно не привыкшая легко переубеждаться Маша. – Мама, до второй главы после такого начала дойдет только закоренелый садомазохист.
