«А почему я никогда не пытался воспользоваться ее связями? – неожиданно спросил себя Игнат. И легко ответил: – Потому что люблю ее. Потому что мне нужна она, а не что-то от нее». Пожалеть Елену, которую, оказывается, люди, причем молодые, незаслуженные какие-то, воспринимали просто как дойную корову, Игнат не успел. Она зорко оглядела зал и поманила его пальцем. Знала, примчался вовремя. Ей в голову никогда не пришло бы, что он решится опоздать, а не то что не явиться, если пообещал. Исстрадавшийся артист ринулся вперед и плюхнулся на стул с пустой головой и благоговейной улыбкой на сухих губах.
– Здравствуй, труженик, – улыбнулась Елена.
– Здравствуй, родственная душа, – почти пропел Игнат и даже смутился немного.
– У меня всего полчаса. Десять минут на возвращение в офис, пять – на подготовку к совещанию. Остаются пятнадцать минут наших неприкосновенных. Поведай, когда свадьба. Только без панегириков избраннице – я не могла тебе не угодить. Мне кажется, я и так все про нее знаю – красивая, умная, скромная и влюблена в тебя без памяти. Вообще упусти имена и подробности биографий. Меня устроят твои общие впечатления.
«Деловые люди рациональны во всем, – подумал Игнат. – И правда, зачем ей имена тех, кого она никогда не увидит? А я захламляю голову, и в ней всегда путаница». Он отчитался: мать невесты пишет романы, с ее отцом давно разведена.
– Писательниц уже больше, чем домохозяек, для которых они стараются, – сквозь зубы прокомментировала Елена.
– Маша учится в медицинском, свадьба через три месяца, – закруглился Игнат, вдруг почувствовав, что ему тоже плевать на имена, биографии и собственную участь. И без паузы с тоской выпалил: – Родственная душа, я тебя люблю, я не могу без тебя, я погибну.
– Я тоже тебя люблю, Игнат, – улыбнулась Елена. – Поэтому помогаю обрести то, что называют радостью бытия. Тебе кажется, что любовь и физическое обладание – синонимы. Ты ошибаешься. Я дарю тебе счастье: меня невозможно добиться никакими силами, талантами и ухищрениями. У каждого человека должен быть некто недосягаемый. Например, влюбляешься в певицу, которой сейчас за семьдесят. То есть в нее молодую, с черно-белой записи стародавнего «Голубого огонька». Недосягаемым человек жестоко болеет. А потом на пике мучений вдруг приходит невероятное облегчение. И он начинает бешено ценить досягаемое и достигнутое. Он любит его, он благодарит судьбу. Иначе ему всегда всего будет мало, все будет быстро приедаться и он от скуки оскотинится вконец.
