— Здравствуй, Егорушка, здравствуйте, гости, — приветливо склонил голову Гайдамаков. — Что лошадей не выпрягаете? Что на ночлег не остаетесь? Так спешите, что и пурга-буран на ночь глядя не пугает?..
Егорушка подышал в посиневшие ладони, быстро-быстро потер их друг о дружку и ответил уклончиво:
— Времена, Петр Григорьевич, теперь страшнее ночи.
— Барыши спешите хозяину заработать?
— Нынешние барыши — одни шиши. Того и гляди нагишом останешься, — опять слукавил Егорушка.
Урядники, впустив облако студеного пара, внесли в трактир небольшой сундучок и поставили его возле широкого обеденного стола, за которым обычно трапезничали ночлежники. Гайдамаков чуть скосил глаза на Цыгана. Тот, понимая хозяина без слов, живо поставил из буфета на стол зеленоватые бутылки и закуску. Однако гости наотрез отказались от водки, чего раньше никогда не случалось в зимнюю пору. Наскоро перекусив, они, дожидаясь, пока лошади дожуют засыпанный в торбы овес, выкурили по папиросе и стали собираться в дальнейший путь. Урядники, забрав сундучок, вышли из трактира. Егорушка, плотнее запахивая тулуп, поинтересовался:
— Хороша ли нынче дорога, Петр Григорьевич, через Потеряево озеро?
Сидевший тут же Серапион только было хотел сказать, что у острова уже открылась майна, но хозяин опередил его:
— Бог миловал, лед надежный.
Егорушка поблагодарил за хлеб-соль и, откланявшись, вышел из трактира. Следом за ним накинули на себя полушубки Гайдамаков и Цыган.
Развернувшись на трактирном дворе, подводы спустились по переметенной дороге к озеру и исчезли в снежном месиве. Серапион Глухов, мучимый совестью, что не успел сказать приказчику о подстерегающей у острова опасности, вышел на улицу. Короткий февральский день уже основательно завечерел. Поеживаясь в стареньком полушубке, Серапион подошел к воротам и удивленно замер — наперерез только что уехавшим подводам в метельную мглу нырнули двое сгорбленных лыжников. Серапион огляделся — ни хозяина, ни Цыгана во дворе не было. Недоуменно пожав плечами, Глухов вернулся в дом и обратил внимание, что со стены в прихожей исчез хозяйский винчестер…
Дальнейшее уже было известно Антону Бирюкову из разных источников, однако он не прерывал деда Ивана Глухова, стараясь уловить в его «исповеди» еще неизвестные штрихи и уточнения, касающиеся давней истории с кухтеринскими бриллиантами. И Глухов, видя, что его слушают внимательно, говорил, почти не умолкая.
Оказывается, перестреляв сопровождающих обоз, Гайдамаков и Цыган забрали сундучок с драгоценностями, попутно прихватили и наиболее дорогую посуду, а лошадей с подводами загнали в полынью. Вторая половина семнадцатого года стала еще тревожней — революция неумолимо заявляла о себе, и грабителям не терпелось поскорее обратить товар в деньги. Из-за такой спешки и попался Цыган на новониколаевском базаре с кухтеринской вазой. Следствие вел единственный зять купца Кухтерина, только-только начавший работать в томской сыскной полиции. Внезапная смерть Гайдамакова спасла Цыгана от суда, но следствие прекращено не было.
