— И жена на это согласилась?
— А куда денешься, если Крохин так влез в сердце, что Маша ничего с собой поделать не может. Любит она Станислава. Умом понимает, кто он есть, а вот сердцем… Как-то в одной компании вместе праздник отмечали. Выпила Маша и со слезами ко мне: «Боренька, есть такое лекарство, чтобы я разлюбила Стаса? Неужели мне всю жизнь маяться?..»
Антон прошелся по ординаторской.
— А чем Крохин в свободное время занимается? Хобби у него есть хоть какое?
— Хочешь, про хобби свежий анекдот расскажу?
— Анекдоты после, Боря. — Антон уже который раз поглядел на часы. — Дети у Крохиных есть?
— Нет и никогда не было. А увлечение Станислава — рыбалка. Каждую свободную минуту готов с удочкой на берегу сидеть.
— Сколько ему лет?
— Недавно сорок пять исполнилось.
— Как бы с ним встретиться?
— Сейчас Станислав в отпуске. Домой к нему можешь зайти. Улица Береговая, номер дома не помню. Да ты сразу его увидишь — добротный зеленый терем с мезонином.
Дом Крохина и впрямь походил на двухэтажный терем с красивыми резными наличниками и мезонином. Шиферную крышу мезонина венчала телевизионная антенна. Вокруг терема — плотный высокий забор, покрашенный так же, как и дом, ярко-зеленой масляной краской. От проезжей части улицы к воротам в заборе — бетонированная дорожка на ширину «Жигулей», рядом, к калитке, — такой же, из бетона, тротуарчик. Над калиткой — табличка: «Во дворе злая собака». Под табличкой — кнопка электрического звонка.
Бирюков мельком оглядел свой гражданский костюм и, протянув руку к звонку, осторожно нажал кнопку. Вместо ожидаемого звонка за забором раздался басовитый лай, как будто собаку ударило током. Выждав чуть ли не целую минуту, Антон потянулся было к кнопке снова, чтобы нажать вторично, но в это время за калиткой послышались шаги, щелкнул замок и в распахнувшейся створке появилась скромно одетая стройная женщина не старше тридцати пяти.
— Мне бы Станислава Яковлевича, — поздоровавшись, сказал Антон, рассчитывая, что женщина предложит пройти в ограду. Но она не предложила. Обернувшись к дому, негромко крикнула:
— Крохин!.. К тебе пришли. — И продолжала стоять у калитки, словно загораживая ее своим худеньким телом от пришельца.
Антону показалось, что глаза у женщины заплаканы. В небольшой просвет калитки было видно, как с высокого крыльца спустился грузный мужчина в темно-синем спортивном трико с белыми лампасами на брюках и, шаркая по бетонированной дорожке шлепанцами, надетыми на босые ноги, направился к калитке. Едва он приблизился к женщине, та, словно передав ему вахту, незаметно исчезла за забором.
