Ройс грубо обходился с ее губами. Он держал ее за волосы, чтобы она не могла двинуться и помешать ему целовать себя, но больше не прикасался ни к чему. Кристен сама прижалась к нему и, лишь почувствовав его тело с головы до ног, смогла оценить силу его страсти. Это разожгло ее еще больше. Ей уже не было дела до того, что он не владеет собой, целует ее против своей воли и потому, быть может, станет ненавидеть ее еще больше. Она обняла его за спину, провела руками по крепким мускулам и положила руки на плечи, крепко прижав его к себе.
Она услышала стон, его рука скользнула к ее талии и прижала ее еще крепче. Язык его нырнул в ее рот, и она сосала его, не отпуская свою добычу. О Господи, это было великолепно — самое пьянящее ощущение из всех, что она испытывала раньше. Она была готова отдаться ему — здесь, в зале, на столе или на полу, ей было все равно, и сделать это до того, как он придет в себя и остановится.
Но он уже остановился, и Кристен печально вздохнула, когда его губы отделились от ее губ. Он смотрел на нее, и его глаза были полны страсти и ярости. Она ответила ему пылким взглядом, но это только еще больше взъярило его.
С непроизвольным рычанием он оттолкнул ее от себя.
— Женщина! О Боже, у тебя совсем нет стыда?
Кристен расхохоталась бы, если бы не была так огорчена. Он упрекал ее так, словно это она пришла к нему, а не он к ней. Она не противилась, потому что хотела его. Но как он мог отнять теперь то, чего желали оба? Откуда у него такие силы? Ведь вот она, стоит перед ним и жаждет снова оказаться в его объятиях.
— Я не стыжусь того, что хочу тебя, — проговорила она тихо.
— Как и любого другого мужчину, — сказал он с издевкой.
— Нет, только тебя. — Она улыбалась, в то время как он недоверчиво сопел. Подчеркнуто насмешливым тоном она добавила: — Ты мужчина на всю мою жизнь, сакс. Начинай привыкать к этой мысли. Когда-нибудь ты поймешь это.
— Тебе никогда не удастся причислить меня к своим любовникам, девка, — сказал он настойчиво.
Она пожала плечами и вздохнула громче, чем было нужно. — Ну, хорошо, если ты так хочешь.
— О том, что я хочу, речи не идет; будет так, как я сказал, — упорствовал он. — И ты прекратишь пробовать на мне свои уловки, шлюха.
Эти слова заставили Кристен расхохотаться.
— Что за уловки? Меня можно упрекнуть только в том, что я смотрю на тебя чаще, чем должна, но я бессильна. Просто ты самый красивый мужчина из всех.
Он громко вздохнул.
— Боже милостивый! Все шлюхи у викингов такие бесстыдницы, как ты?
