Ринсвинд даже не пытался осмыслить причины подобного поведения. Он сидел в уличном кафе и спокойно наблюдал за жаркой схваткой, разыгрывающейся среди рыночных прилавков. Выкрики «Спелые оливки!“ перемежались стонами раненых и предупредительными воплями: «Пожалуйста, берегите головы, тут люди сражаются!“
Натолкнувшись на покупателей, солдаты извинялись. «Тяжелый случай…“ —подумал Ринсвинд. Однако еще тяжелее было уговорить хозяина кафе принять монету с головой правителя, чей прапрапрадедушка еще даже не родился. К счастью, Ринсвинду удалось убедить этого достойного человека в том, что будущее — это тоже страна, только другая.
— И лимонада для мальчишки, — добавил он.
— Мои родители позволяют мне пить пиво, — заявил Эрик. — Мне разрешается выпивать по стакану в день.
— Не сомневаюсь, — откликнулся Ринсвинд. Хозяин старательно протирал тряпкой стол, размазывая лужицы от пролитых напитков в тонкую пленку.
— Пришли на сражение посмотреть? — полюбопытствовал он.
— Если можно так выразиться, — осторожно ответил Ринсвинд.
— Я бы тут особо не расхаживал, — продолжал хозяин. — Говорят, эфебцев впустил какой–то штатский тип — не то чтобы я имею что–то против эфебцев, прекрасные, воистину прекрасные люди, — торопливо добавил он, видя, что мимо трусит кучка солдат. — И поговаривают, это был чужестранец. Штатские не должны участвовать в военных действиях, это нечестно. Тут народ его ищет, чтобы перекинуться с ним парочкой слов.
Завершив свою речь, хозяин резко рубанул ладонью.
Ринсвинд уставился на его руку, как загипнотизированный.
Эрик открыл рот. Эрик вскрикнул и схватился за щиколотку.
— А его описание имеется? — поинтересовался Ринсвинд.
— Да нет вроде.
— Что ж, желаю им удачи, — бодрым голосом заключил Ринсвинд.
— А что такое с парнишкой?
— Судорога.
— И вовсе не обязательно было пинать меня! — прошипел Эрик, когда хозяин удалился к себе за стойку.
— Ты совершенно прав. С моей стороны это был абсолютно добровольный жест.
На плечо Ринсвинда опустилась тяжелая рука. Он оглянулся, поднял глаза и увидел лицо эфебского центуриона.
— Это тот самый тип, сержант, — подсказал стоящий рядом солдат. — Держу пари на годовую пайку соли.
— Кто бы мог подумать… — отозвался сержант и нехорошо ухмыльнулся Ринсвинду. — Пошли–ка, приятель. Шеф хочет перемолвиться с тобой словечком.
Кто славит Александра, кто — Геракла, кто — Гектора. Подобных великих имен на свете много. По сути дела, люди склонны говорить приятные вещи о каждом лопоухом обладателе меча, по крайней мере когда находятся поблизости от данного героя, — так гораздо безопаснее. А вот еще забавный факт. Народ, как правило, больше уважает военачальников, выступающих со стратегией типа: «Я хочу, чтобы вы, ребята, все пятьдесят тысяч, навалились на противника и как следует насовали ему“, чем куда более осмотрительных полководцев, которые говорят вещи вроде: «Почему бы нам не построить огроменную деревянную лошадь, а потом проскользнуть в заднюю калитку, пока они все толпятся вокруг этой бандуры и ждут, когда мы оттуда вылезем“.
