А может, и нет. Наилучшим вариантом было поместить эту штуковину в темную комнату, а самому страдать бессонницей в тысяче миль от нее, пытаясь забыть, как она выглядит.
«Это всего лишь статуя, — напомнил себе, Ринсвинд. — На самом деле ничего подобного существовать не может. Просто скульптор страдал избытком воображения, только и всего“.
— Что это, как его там возьми? — изумился попугай.
— Их бог.
— Да ну?
— Нет, правда. Кусалькоатль. Наполовину человек, наполовину цыпленок, наполовину ягуар, наполовину змея, наполовину скорпион и наполовину псих.
Попугай пошевелил клювом, осмысливая услышанное.
— В целом получается три как их там–убийцы, — подытожил он.
— Да, примерно так, — подтвердила статуя.
— С другой стороны, — немедленно вставил Ринсвинд, — я считаю, каждый человек имеет право поклоняться богу по–своему, пусть даже в этом присутствует некоторое извращение, а теперь, думаю, мы пойдем отсюда, так что…
— Пожалуйста, не бросайте меня здесь, — взмолилась статуя. — Возьмите меня с собой, а?
— Гм, вряд ли это получится, ты уж извини, — торопливо проговорил Ринсвинд, пятясь к выходу. — Пойми правильно, дело не во мне, просто там, откуда я приехал, царят жуткие расовые предрассудки против людей тридцати футов ростом, с клыками, когтями и ожерельями из черепов. У тебя будут некоторые проблемы с тем, чтобы вписаться в нормальное человеческое общество.
Попугай дернул волшебника клювом за ухо и хрипло выкрикнул:
— Эй, как его там, это не статуя!
Оказалось, что на самом деле голос исходит из дыры в полу, расположенной позади Кусалькоатля. Из глубины ямы на Ринсвинда близоруко уставилось бледное лицо. Пожилое, добродушное, слегка обеспокоенное, но вполне человеческое лицо.
— Гм–м, привет? — окликнул Ринсвинд.
— Ты даже не представляешь, что такое вновь услышать дружеский голос, — отозвалось лицо, расплываясь в глупой ухмылке. — Не мог бы ты вроде как помочь мне вылезти и?..
— Извини? — переспросил Ринсвинд. — Ты ведь пленник, да?
— Увы, но это так.
— Не знаю, следует ли мне разгуливать тут и освобождать пленников, — буркнул Ринсвинд. — Ну, то есть я ж не знаю, что ты там натворил…
— Уверяю, ни в каких преступлениях я не повинен!
— Это ты так утверждаешь, — сурово проговорил Ринсвинд. — Но если тецуманцы решили осудить тебя..,
— Какеготам, какеготам, какеготам! — завопил ему в ухо попугай, прыгая на Ринсвиндовом плече вверх–вниз. — Ты, что, совсем какеготам потерял? Откуда ты такой взялся? Он же узник! Узник в храме! А таких узников полагается спасать! Для этого, какеготам возьми, они тут и сидят!
