Все стихи | страница 40



И, как больная, глядя так невнятно
И, поднявши тело детское свое,
сказала глухо:
       «Уходи…
             Не надо…
Я вижу —
     ты не мой,
           а ты — ее…»
Меня любила девочка одна
с повадками мальчишескими дикими,
с летящей челкой
      и глазами-льдинками,
от страха
      и от нежности бледна.
В Крыму мы были.
        Ночью шла гроза,
и девочка
     под молниею магнийной
шептала мне:
«Мой маленький!
         Мой маленький!» —
ладонью закрывая мне глаза.
Вокруг все было жутко
             и торжественно,
и гром,
    и моря стон глухонемой,
и вдруг она,
     полна прозренья женского,
мне закричала:
       «Ты не мой!
              Не мой!»
Прощай, любимая!
           Я твой
              угрюмо,
                 верно,
и одиночество —
       всех верностей верней.
Пусть на губах моих не тает вечно
прощальный снег от варежки твоей.
Спасибо женщинам,
       прекрасным и неверным,
за то,
  что это было все мгновенным,
за то,
  что их «прощай!» —
           не «до свиданья!»,
за то,
  что, в лживости так царственно горды,
даруют нам блаженные страданья
и одиночества прекрасные плоды.

1959

Строфы века. Антология русской поэзии.

Сост. Е.Евтушенко.

Минск, Москва: Полифакт, 1995.

Ожидание

В прохладу волн загнав
стада коров мычащих,
сгибает стебли трав
жара в застывших чащах.
Прогретая гора
дымится пылью склонов.
Коробится кора
у накаленных кленов.
Изнемогли поля,
овраги истомились,
и солнцу тополя
уже сдались на милость.
Но все-таки тверды,
сильны и горделивы
чего-то ждут сады,
и ждут чего-то нивы.
Пусть влага с высоты
еще не стала литься,
но ждут ее сады,
и ею бредят листья.
Пускай повсюду зной,
и день томится в зное,
но все живет грозой,
и дышит все грозою.

1951

Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.

Москва, Изд-во АО «ХГС» 1995.

Окно выходит в белые деревья…

Л. Мартынову

Окно выходит в белые деревья.
Профессор долго смотрит на деревья.
Он очень долго смотрит на деревья
и очень долго мел крошит в руке.
Ведь это просто —
правила деленья!
А он забыл их —
правила деленья!
Забыл —
подумать —
правила деленья!
Ошибка!
Да!
   Ошибка на доске!
Мы все сидим сегодня по-другому,
и слушаем и смотрим по-другому,
да и нельзя сейчас не по-другому,
и нам подсказка в этом не нужна.
Ушла жена профессора из дому.
Не знаем мы,
куда ушла из дому,
не знаем,
отчего ушла из дому,
а знаем только, что ушла она.
В костюме и немодном и неновом, —
как и всегда, немодном и неновом, —
да, как всегда, немодном и неновом, —
спускается профессор в гардероб.
Он долго по карманам ищет номер:
«Ну что такое?