Все стихи | страница 14



Мне бы — только клевера сладинку
на губах застывших уберечь.
Мне бы — только малую слабинку —
все-таки совсем не умереть.

1977

Евгений Евтушенко.

Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.

Злость

Добро должно быть с кулаками.

М. Светлов (из разговора)
Мне говорят,
        качая головой:
«Ты подобрел бы.
            Ты какой-то злой».
Я добрый был.
        Недолго это было.
Меня ломала жизнь
        и в зубы била.
Я жил
    подобно глупому щенку.
Ударят —
    вновь я подставлял щеку.
Хвост благодушья,
            чтобы злей я был,
одним ударом
        кто-то отрубил!
И я вам расскажу сейчас
                о злости,
о злости той,
        с которой ходят в гости,
и разговоры
        чинные ведут,
и щипчиками
        сахар в чай кладут.
Когда вы предлагаете
                мне чаю,
я не скучаю —
        я вас изучаю,
из блюдечка
        я чай смиренно пью
и, когти пряча,
        руку подаю.
И я вам расскажу еще
                о злости…
Когда перед собраньем шепчут:
                        «Бросьте!..
Вы молодой,
        и лучше вы пишите,
а в драку лезть
        покамест не спешите», —
то я не уступаю
            ни черта!
Быть злым к неправде —
                это доброта.
Предупреждаю вас:
            я не излился.
И знайте —
        я надолго разозлился.
И нету во мне
        робости былой.
И —
   интересно жить,
                когда ты злой!

1955

Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.

Москва, Изд-во АО «ХГС» 1995.

Идут белые снеги

Идут белые снеги,
как по нитке скользя…
Жить и жить бы на свете,
но, наверно, нельзя.
Чьи-то души бесследно,
растворяясь вдали,
словно белые снеги,
идут в небо с земли.
Идут белые снеги…
И я тоже уйду.
Не печалюсь о смерти
и бессмертья не жду.
я не верую в чудо,
я не снег, не звезда,
и я больше не буду
никогда, никогда.
И я думаю, грешный,
ну, а кем же я был,
что я в жизни поспешной
больше жизни любил?
А любил я Россию
всею кровью, хребтом —
ее реки в разливе
и когда подо льдом,
дух ее пятистенок,
дух ее сосняков,
ее Пушкина, Стеньку
и ее стариков.
Если было несладко,
я не шибко тужил.
Пусть я прожил нескладно,
для России я жил.
И надеждою маюсь,
(полный тайных тревог)
что хоть малую малость
я России помог.
Пусть она позабудет,
про меня без труда,
только пусть она будет,
навсегда, навсегда.
Идут белые снеги,
как во все времена,
как при Пушкине, Стеньке
и как после меня,
Идут снеги большие,
аж до боли светлы,
и мои, и чужие
заметая следы.
Быть бессмертным не в силе,
но надежда моя:
если будет Россия,
значит, буду и я.

1965

Евгений Евтушенко. Идут белые снеги.

Москва, «Художественная Литература», 1969.