Забытая и наполовину пустынная, эта пограничная зона полуострова очень красива; меня привлекают здесь таинственность ландшафта и широта горизонта. Севернее станции трава становится тощей, словно выморочной; растительность пограничной пустоши стелется толстым ковром, сотканным из травы бедности Hudsonia Tomentosa, прорезанным протоками и звездообразными белыми песчаными плешами. Зимой это растение напоминало по цвету серую половую тряпку — оно действительно осязаемо напоминает материю, — но сейчас оделось приметной зеленью редкого оттенка. Пытаясь точно определить его цвет, я бы употребил словосочетание «шалфейно-зеленый», и все же не так-то просто наклеить на это ярлык. Пожалуй, действительно шалфейно-зеленый цвет, но намного богаче, обладающий глубиной, присущей соболиному меху. Куда ни посмотри, энергичный солнечный свет доводит серый зимний песок до состояния сероватой бледности, подернутой серебром; по мере посветления общего фона местности трава бедности, наоборот, темнеет. По-моему, этот дикий ландшафт смотри гея эффектнее в сумерках, потому что его серовато-бурый покров одевается раньше, чем остатки заката успевают выцвести на разглаженном небе. И тогда здесь можно пройтись в мире мрака, слыша вдалеке рокотание океана.
К западу от этой безлесной пустоши дорога взбирается на возвышенное основание Кейп-Кода, приближаясь к обитаемой территории.
Когда Генри Торо[15] проходил через Истем в 1849 году, отражая потоки осеннего ливня с помощью зонта фирмы «Конкорд», он застал местность практически безлесной, а ее обитателей — за сбором плавника на дрова на берегу океана. В наши дни в распоряжении населения внешнего Кейп-Кода рощи, притом такие же, как и у жите чей внутренних частей полуострова. Деревом, прочно укоренившимся на здешних подвижных песках, стала смолистая Pinus rigida — сосна, хорошо знакомая населению пустынного прибрежья Лонг-Айленда и Джерси. Rigida не представляет интереса с эстетической точки зрения (один писатель — специалист по деревьям называл ее «грубой и тощей»), и все же я не смею плохо отозваться об этой сосне, весьма полезной для здешней местности: она поставляет топливо, сдерживает корнями песок и защищает от ветра вспаханные поля.
В более благоприятных условиях сосна достигает сорока — пятидесяти футов в высоту; на местных же бедных, выдуваемых ветром почвах это дерево даже в солидном возрасте вырастает лишь на двадцать пять−тридцать футов. Ствол Pinus rigida покрыт коричневой, с фиолетовым оттенком корой и редко бывает прямым; хвоя ее группируется в пучочки по три иголочки, которые удерживаются на ветвях долгие годы.
