Для разных групп населения России одна и та же цифра участия евреев в Революции свидетельствует о совершенно разных явлениях. Для одних - это индикатор былого отчаянно неравноправного положения евреев в Империи, для других - свидетельство необыкновенной активности избранного народа, а для третьих - часть Сионистского заговора для достижения мирового господства. Выбор людей, конечно, определяется не статистикой, а тем, какие образы и идеи кажутся им наиболее близкими при моделировании события.
Образ "Империи", образ "еврейства", "идея равноправия" и "идея заговора" - или "мирового господства" - дают богатый набор сочетаний, позволяющий, как будто, различные частные точки зрения. Вскрыть "объективную" картину - значит оценить относительный "вес" этих факторов в историческом процессе. Однако, оказывается, что этот "вес" даже в одной и той же культуре меняется на протяжении жизни нескольких поколений не меньше, чем он поменялся у проф. Б. Морриса на протяжении одной его жизни.
Так, в современном европейском сознании "идея равноправия", конечно, вышла на первый план. "Идея еврейства" остается пока допустимой, "идея Империи" энергично осуждается, а "идея Заговора" - тем более "с целью достижения мирового господства" - даже не рассматривается всерьез.
Напротив, 200 лет назад на первом месте была как раз "идея Империи", "равноправие" всего лишь допускалось тут и там, но и идея мирового господства не отвергалась полностью. Впрочем, заговор с этой целью и тогда выглядел маловероятным, хотя "идея еврейства" осуждалась единодушно. В течение этих столетий соотношение образов в сознании европейцев изменялось таким образом, что по избранной шкале предпочтений можно было даже судить о политических взглядах человека или общества. Российская империя, в которой и к началу ХХ в. шкала столетней давности все еще оставалась приемлемой, считалась отсталым государством.
Хотя Россия и считалась отсталой в Европе, в собственном сознании множества русских людей из самых разных кругов Россия при этом была и осталась передовой и даже во многих отношениях опережающей всех остальных. Идея, что Россия вот-вот возглавит все человечество, приходила в голову почти одновременно и свободолюбивому "неистовому Виссариону" Белинскому и убежденному "душителю свободы", консерватору графу Бенкендорфу.
Для того, чтобы как-нибудь объяснить этот феномен, необходимо признать, что время у разных людей (и в разных цивилизационных группах) психологически течет по-разному и причинно-следственные цепи замыкаются неодинаково.
