— Поверьте, ни о каком знакомстве речи не идет, — заверила его Джулия. — Я говорил вам, что был там по работе. Нашу труппу наняли для выступления на вечере. В тот вечер я познакомился с Софи и увидел, в сколь тяжелом положении она находится. Я попросил своего отца подыскать ей место в труппе.
— Как благородно. Так, значит, она к тому же актриса?
— Нет, швея, и к тому же отличная.
— Уверен, она оказалась настоящим сокровищем. Вашему отцу повезло, что вы ее встретили, и…
Он вдруг замолк, и Джулия почувствовала, что он пристально на нее смотрит. Неужели он все-таки догадался?
— Ваш отец руководит труппой? — наконец спросил Растмур.
— Да.
Джулия задержала дыхание, ожидая бури.
— Боже! Ведь ваша фамилия не Клеммонс?! — возмущенно воскликнул Растмур.
Джулия попыталась сделать вид, что не услышала вопроса. Тогда Растмур подъехал ближе и схватил поводья ее лошади.
— Отвечайте! — требовательно сказал он.
— Не Клеммонс, — признала Джулия тихим взволнованным голосом.
— А Сент-Клемент, — закончил за нее Растмур.
Джулия кивнула.
— Альберт Сент-Клемент — ваш отец, — продолжил он, и она снова кивнула.
Растмур молчал, и Джулия напряженно притихла. Она считала удары своего сердца. Почему он ничего не говорит? Он мог закричать, осыпать проклятиями или обозвать последними словами. Все было бы лучше, чем просто сидеть в полной тишине, боясь поднять на него взгляд и не зная, что происходит в его голове.
Наконец он заговорил:
— Джулия была вашей сестрой?
О чем он говорит? Ее сестрой? Боже правый, неужели он все еще не догадался? Это просто чудо! В ее груди все сжалось, и ей, наконец, удалось вздохнуть.
— Да…
— Я должен был догадаться. Вы на нее похожи.
— Спасибо.
— Это не комплимент. Она была шлюхой.
Слышать это было больно, но она заслужила это. Три года назад ее действительно нельзя было назвать безупречной. Естественно, он был не слишком высокого мнения о ней, учитывая все обстоятельства.
Растмур снова пришпорил коня. Джулия тихо последовала за ним.
— Вы не собираетесь ее защищать? — спросил он через пару минут.
— Полагаю, у нее были причины делать то, что она делала, — ответила Джулия.
— Я знаю, что были, — произнес Растмур. — Это и сделало ее шлюхой. Но разве вас не ранило, что я так дурно говорю об умершей.
— Ранило…
— Она нанесла мне достаточно оскорблений, пока была жива, но я не собираюсь это вспоминать.
В тишине раздавался лишь стук копыт. Джулия рискнула взглянуть на Растмура. Выражение его лица было холодным, строгим и замкнутым. По ее спине пробежала дрожь. Он отличался от всех мужчин, которых она знала. Энтони Растмур был способен почти на все. Как он поступит, если когда-нибудь узнает правду? Лучше этого не знать.
