Странное чувство по отношению к чертенку не проходило. За обедом ее не было, зато красавица Барбара делала все возможное, чтобы очаровать его.
Барбара ему понравилась. Он любил подобный тип женщин. Отношения с ними легко регулируются с помощью чековой книжки. Немного инициативы с его стороны — и он не лежал бы сейчас один в постели. Барбара скорей всего с удовольствием разделила бы ее с ним.
Но ему почему-то не давала покоя ее сестрица. За обедом он постоянно заводил о ней речь. Барбара охотно о ней рассказывала. Но когда Харрисон, видимо, стал слишком настойчив в своем желании узнать как можно больше о Дженифер, Барбара воскликнула:
— Вам нравятся фехтующие женщины?
В ее голосе он уловил нотку ревности и поспешил успокоить Барбару. Он сказал какой-то пошлый комплимент и перевел разговор на погоду.
Но продержался он недолго. Очень скоро он снова стал спрашивать о Дженифер. Странное чувство не давало ему покоя. Тот взгляд ненависти и отчаяния, который бросила на него Дженифер, до сих пор будоражил его нервы.
Сон не шел. Он ворочался с боку на бок, пытаясь заставить себя заснуть, но ничего не вышло. Тогда он принялся считать. Но мозг продолжал усиленно работать. Только далеко за полночь веки его налились тяжестью, глаза закрылись, Харрисон отправился в страну Морфея.
Путешествие было недолгим. Какой-то странный звук, проникший в его сознание через пелену сна, заставил Харрисона насторожиться. Он вздрогнул и открыл глаза.
И вдруг услышал смех — странный, с волчьими завываниями, прерываемый уханьем совы.
Харрисон тревожно прислушался. Смех стих. Но вскоре раздался снова. Так не могла смеяться ни одна женщина. Возможно, это и в самом деле развлекаются совы… Или к замку явилась стая волков?
Он встал и подошел к окну. Безлюдная поляна уныло освещалась луной. Смех прекратился. Харрисон стал напряженно всматриваться, но ничего не увидел. Только деревья темной массой возвышались вдалеке. Задернув шторы, он снова нырнул под одеяло и накрылся им с головой.
Смех послышался снова. Он ввинчивался в сознание Харрисона и заставлял его вздрагивать. О сне не могло быть и речи. Отбросив одеяло, он решительно встал. Ему показалось, что жуткий смех доносится из коридора.
Может быть, это воет собака? Или одна из живущих в замке женщин страдает лунатизмом? Он, конечно, не врач, но слышал, что лунатики в полнолуние только бродят, а не издают дикие вопли. Шабаш ведьм? — пришла в голову несуразная мысль. Чертенок летает на метле? Что ж, с него станется, усмехнулся Харрисон.
