— Хочешь знать, что происходит на самом деле? — Он зарылся лицом в ее шелковистые волосы. — Я хотел бы быть твоим первым и единственным мужчиной. Я хотел бы, чтобы мы встретились при других обстоятельствах. Тогда, возможно…
Хотя он не докончил фразы, она поняла направление его мыслей.
— Тогда мы могли бы полюбить друг друга? — Она судорожно вздохнула. — Я так не думаю, Эдвин. Любовь приходит, не выбирая подходящих обстоятельств. Ее невозможно ни просчитать и ни проконтролировать.
Ни заставить кого-либо быть желанным. Обнимая ее, он вновь почувствовал в себе необоримое желание, уже бросившее его в омут неприятностей две недели назад. Все доводы рассудка расплавились в густую нечленораздельную массу, и осталось одно горячее неистребимое желание. Ее кожа вспыхивала от его прикосновений и была мягкой и нежной на ощупь. Ему захотелось гладить ее обнаженное тело. И пробовать его на вкус.
Кэрол подняла к нему лицо. Луч заходящего солнца осветил след от слезинки и очертил чувственную линию ее рта.
— Отпусти меня, Эдвин, — прошептала она. — Мне трудно, когда ты так по-доброму обращаешься со мной.
— Это не доброта. — Его голос стал глухим. Эмоции перехлестывали через край и мешали ему анализировать происходящее. Но не только страсть руководила им. Было что-то другое, чего он пока не мог осознать. — Господи, помоги! Кэрол, я хочу тебя. Больше, чем когда-нибудь. Я знаю, и ты меня хочешь.
Она отвернулась и промолчала.
Он слегка тряхнул ее, в результате чего их тела соприкоснулись еще теснее, и его захлестнула новая волна желания.
— Или я не прав? — настойчиво и торопливо спросил он.
— Прекрати экзаменовать меня, — возразила она. — Мы не в зале заседаний, а я не обвиняемая.
— Отвечай на вопрос. Если я ошибаюсь, то отпущу тебя.
— Да, я хочу тебя, — беспомощно призналась она. — И презираю себя за это.
Сгущались сумерки. Их могли увидеть из окна коттеджа.
— В сарае есть надувная резиновая лодка, — сказал он, поворачиваясь к озеру. — Пойдем скорее. Есть место, где нас никто не найдет, мы будем совсем одни.
Она колебалась. Уже отодвинувшись от него, она все еще кончиками пальцев касалась его груди, и он ощутил ее нерешительность, как будто они были связаны невидимой нитью.
— Пожалуйста, — взмолился он и настойчиво повлек ее за собой. — Ну пойдем, Кэрол.
