Он посмотрел на нее сквозь бокал и отпил глоток.
Смущенная его молчанием, она нервно поправила бретельку на платье, которую он спустил с ее плеча.
— Значит, она не говорила с тобой?
— Нет, хотя и пыталась сделать это несколько раз. Я каждый раз отмахивался от нее из-за каких-то дел. К тому же вряд ли ее вмешательство помогло бы, потому что однажды я уже ясно тебе пояснил, что не намерен говорить то, о чем ты спрашиваешь. Ты не имеешь права вовлекать мою сестру в свои дела.
— Возможно, — вспылила Кэрол, — на этот раз пришла моя очередь пояснить тебе, что я не намерена позволять тебе диктовать, что мне делать. Я сюда приехала не для того, чтобы меня водили вокруг да около. Я не скрываю, что хочу узнать правду, а с чьей помощью я добьюсь своего, мое дело. Я возмущена твоим поведением. И вообще, я тебе не мальчик для битья, Эдвин.
— И Джеффри тоже.
— Конечно нет, но, если вы продолжите свой заговор молчания, я принуждена буду еще раз прямиком обратиться к нему. И на этот раз не уйду, не получив ответа, несмотря на то что ему это, может быть, причинит боль.
— А если он откажет тебе в гостеприимстве?
— Я немедленно уеду отсюда, и никто из вас меня больше никогда не увидит.
Конечно, она блефует. Теперь, когда они узнали друг друга, она уже не сможет так легко исчезнуть из жизни Джеффри и Флоренс. Между ними завязались родственные отношения. И она, само собой, прекрасно об этом знает.
— Это убьет его.
— Тем не менее я не вижу другого выхода.
Эдвин долго изучал содержимое своего бокала, потом уколол ее прищуренным взглядом.
— Хорошо. Я расскажу тебе то, что ты хочешь узнать. Но только если ты сначала ответишь на один мой вопрос.
— Я готова, — ответила она, подавляя невольную дрожь, пробежавшую по телу. Неужели она наконец у цели? — Мне нечего терять.
— Но приготовься, ибо тебя ждет неприятный сюрприз.
Ей показалось, что он жалеет ее, но она не собиралась поддаваться на такие дешевые уловки.
— Не тяни, Эдвин, задавай свой вопрос.
— Ты никогда не спрашивала себя, почему твоя мать держала историю твоего рождения в глубокой тайне? Тебе не приходило в голову, что причина заключалась в том, что она страшно не хотела, чтобы ты узнала правду?
— Ты задал сразу два вопроса. Но не будем заниматься игрой слов, так как ответ на них один: нет. Мы с мамой были очень близки. Думаю, она просто ждала подходящего момента, чтобы открыться мне.
— Тебе двадцать шесть лет, Кэрол. Ты давно уже взрослая.
— Ты не знал моей матери.
