Размеры и роскошь гнединского кабинета были сродни апартаментам европейского премьер-министра – что-то похожее я уже видел по телевизору. Дорогая мебель, отполированный до блеска дворцовый паркет, тяжелые бархатные гардины на окнах и хрустальные люстры под потолком – все это показное великолепие создавало у посетителей вполне определенный настрой и, разумеется, должно было свидетельствовать в пользу хозяина кабинета.
Если бы не телефоны и компьютер на столе да огромный плазменный экран с акустикой в дальнем углу, я, наверное, усомнился в том, что мы все еще продолжаем жить в двадцать первом веке.
На стене напротив окон висели четыре картины, которые напоминали работы французских импрессионистов, из тех, что, время от времени, продаются на «Сотби» за бешеные деньги.
Живопись живописью, но больше всего мне понравились затейливые напольные часы чуть выше человеческого роста, которым, по самым скромным прикидкам, было не меньше полутора, а то и двух сотен лет. Внутри резного корпуса из темного ореха, за дверцей с круглым стеклянным оконцем, помещался большой эмалевый циферблат с тонким медным ободком и острыми стрелками. Через крупное отверстие в середине циферблата были видны многочисленные шестеренки и колесики мудреного механизма. Вокруг центральных часов по кругу расположились десять других, размером поменьше. Когда я напряг зрение, мне удалось увидеть, что на главном, большом циферблате, латинскими буквами было выведено слово «Moskau», а на других, маленьких, – названия известных городов по всему миру, включая Нью-Йорк и австралийскую Аделаиду. Каждые часы показывали свое время. Самый верхний прибор внутри этого антикварного чуда представлял собой старинный секундомер со стрелкой длиною в указательный палец. Увы, я так и не успел поразмышлять над тем, кто следит за точностью хода замечательных часов, потому что Гнедин положил телефонную трубку.
Когда Александр Иванович вернулся на свое место, мне даже не понадобилось напоминать ему вопрос.
– У нас квартира в «Камелоте» на Фрунзенской набережной, – он достал визитную карточку и быстро написал на ней домашний адрес и номер своего мобильного телефона.
После того, как гнединская визитка исчезла в кармане, я продолжил расспросы:
– У Елены Константиновны есть машина?
– Сейчас у нее серебристый «Брабус»-купе, – скромно заметил Александр Иванович, а я сразу же мысленно представил себе эту немецкую штучку со стремительными обводами и супермощным движком, вполне годящимся для серьёзного ралли.
