Третьяковка, Кремль, Ваганьковское кладбище – в первые два дня. Затем последовали Новодевичий монастырь, Музей изобразительных искусств и храм Христа-Спасителя. Лужники и Крылатское, Останкино и Битцевский парк, Сокольники и Воробьёвы горы – весь этот вагон достопримечательностей я был вынужден проглотить вместе с неразлучной парочкой, таскаясь за ней, словно спаниель на поводке.
Вечером женщины шли в театр или прохлаждались где-нибудь в Центре. Они без устали гуляли по старым улочкам, болтали в кофейнях за чашечкой эспрессо, а то и просто любовались закатом где-нибудь неподалеку от Университета.
Наблюдая за Гнединой во время этих долгих вылазок из «Камелота», я видел, что в присутствии подруги (а мне показалось, что это всё-таки были подруги-сверстницы), Елена Константиновна явно ожила и реагирует на происходящее вокруг гораздо эмоциональнее и веселее, чем прежде. Так, словно в красивый денёк внезапно открыла давно зажмуренные глаза.
Что касается спутницы Гнединой, то она была интересна не только внешностью, но и тем, как вела себя рядом со своей эффектной и утончённой провожатой: ни намёка на жеманство, ни следа заискивания на симпатичном лице с тёмными внимательными глазами. Красивая фигура, вкус в одежде, – всё это я успел хорошенько разглядеть во время тайного присмотра за женщинами.
Не знаю, о чем они говорили или спорили в те дни. Наблюдая за парочкой, я, чаще всего, размышлял не о ней, а том, в какую западню может, порой, завести мужчину любовь. Да только ли мужчину?
Пытаясь найти ответ, я спрашивал себя вновь и вновь: «Было ли моё чувство к Юльке любовью или всё происшедшее объяснялось коварными женскими чарами и неистребимым основным инстинктом?». Тогда, честно говоря, мне так и не удалось сделать окончательный вывод.
Три дня экскурсионно-познавательных прогулок и поездок мелькнули быстрее быстрого и, после проводов гостьи, Гнедина продолжила свою обычную жизнь с блужданиями по магазинам, чтением на скамейке и обязательным посещением бассейна.
Я добросовестно понаблюдал за ней ещё денёк, а потом позвонил банкиру и договорился о встрече.
– Надо же… – только и смог вымолвить Гнедин, когда я, наконец, завершил подробный рассказ о проделанной работе.
Свои выводы по поводу почти двухнедельных наблюдений за Еленой Константиновной я также изложил в итоговом отчете, который вместе с фотографиями и другими бумагами сейчас лежал на столе перед моим почтенным клиентом.
