В тот вечер, вместо того, чтобы везти Юльку домой, мы отправились ко мне на Шоссейную и провели там чудесную ночь.
Помнится, утром, когда мы, наконец, вылезли из постели и позавтракали, моя гостья начала внимательнее знакомиться с квартирой и очень быстро завернула в маленькую комнату (обычно, я использовал её как домашний кабинет). Обилие справочников и всевозможной специальной литературы по экономике и банковскому бизнесу произвело тогда на Юльку сильное впечатление.
– Ты ещё умудряешься ходить на работу? – не без восхищения спросила она, разглядывая корешки книг.
Конечно, на полках имелась и юридическая литература, но Юлька почему-то не обратила на неё никакого внимания и, скорее всего, утвердилась в мысли, что я продвинутый экономист, имеющий дело с банками и банковскими операциями.
Тогда я не стал признаваться, чем в действительности занимаюсь. Не знаю почему, но в те счастливые дни казалось, что узнай вдруг Юлька о месте моей работы, и наши отношения быстро потерпят крах или же их постигнет трудное испытание с непредсказуемым концом, к чему я совершенно не был готов и чего стремился избежать любыми средствами.
Месяца через два, уже после того, как мы стали встречаться по три-четыре раза в неделю, и я всерьёз начал подумывать о женитьбе, в голову пришла идея о поездке на юг.
«Где-где, а на курорте у меня будет достаточно времени, чтобы сделать Юльке предложение и спокойно утрясти все остальные вопросы», – рассудил я и стал искать подходящее турагентство.
Владельцем интересующей меня нотариальной конторы являлся Михаил Хоботов. Судя по имени и фамилии, это был чистый русак без малейшего намека на латышские примеси.
Как бы ни хотелось, я решил не спешить с поездкой на улицу Качалова, прежде чем не разузнаю о Хоботове чего-то стоящего внимания, если, конечно, это стоящее вообще имелось в природе.
Сказать по правде, у меня периодически возникали сомнения относительно верности этого направления поиска, но, кроме воскресных фотоснимков и Юлькиной записки с телефоном, я ничем не располагал, и в подобной ситуации приходилось надеяться лишь на опыт и интуицию.
В Москве зарегистрированы сотни, если не тысячи нотариальных контор, но из этой внушительной россыпи меня в эти дни интересовала лишь одна – Хоботовская, и информацию о её владельце я собирался раздобыть во что бы то ни стало.
Обзвон коллег, в том числе муровцев, дал лишь самую общую информацию, из которой стало известно, что Хоботов переехал в Москву из Питера и что конторе его немногим более двух лет. Вот, пожалуй, и всё, что удалось узнать по Михаилу Александровичу, прежде чем я обратился к Жене Мокроусову – своему однокашнику по юрфаку, который последние двадцать лет трудился в органах госбезопасности и уже давно носил погоны подполковника ФСБ.
