— У ней, Лиза, нет отца.
— Все одно — мамаши.
— Мамаши она не боится, потому что командует всем домом. Как же это, Лиза, не зная человека, говорить о кем? Могла ли ты так скоро понять Леночку?
— Она дала мне три сеанса — этого довольно: ее портрет я могу написать во весь рост… Я пыталась развить ее…
— В три сеанса?
— По крайней мере понять, может ли она развиться. Бывают натуры нетронутые, а эти? Кисейная девица, девица-душка!
— Лиза, ведь ты бранишься, — сказал отец. Лизавета Аркадьевна вспыхнула.
— Я знаю Леночку лучше тебя, — продолжал Обросимов, — она умная и добрая девица, только необразованная и держать себя не умеет — в этом не она виновата… Наконец, ты не имеешь права говорить так резко о Леночке…
— Почему же, папа?
— Потому что ей жених нужен, пойми ты это.
— Фи, какие понятия!
— Самые здравые понятия. Ведь она неспособна к страсти глубокой? Да? Сама сказала, что для таких девушек — одно спасенье в женихе… Так не сбивай же ее, пожалуйста, с толку, не навязывай ей того, к чему она неспособна!.. Зачем это?.. Оставь ты ее в покое… А то ведь «кисейная девушка», «душка» — это такие выражения, что могут испортить ей репутацию…
— Но, папа, могу же я иметь свое понятие о ней?
— Не совсем…
— Как так?
— О девушке не только мужчина, но и женщина должна выражаться осторожнее; между девушкой и женщиной большая разница.
— Разумеется, большая: девушке жениха нужно.
— Непременно-с…
— Отчего же, папа, после этого не сказать и так: о мужчине не только женщина, но и мужчина не должен говорить худо, потому что ему невеста нужна?.. То же самое, папа!..
— Совсем не то, нисколько не похоже… Впрочем, Лиза, оставим этот разговор…
— Отчего же, папа?
— Ну, мне неприятно продолжать разговор… оставь, пожалуйста…
Лизавета Аркадьевна замолчала. Близко была Обросимовка.
— Этак говорить нельзя, — прибавил отец, — и твоего Жоржа Занда можно на смех поднять.
— Ведь мы оставили, папа, этот разговор…
Отец замолчал. Лодка причалила к берегу. Все отправились домой. Но Обросимов не утерпел и прибавил еще:
— Тебе хочется жить по-своему, и другим хочется. Что тебе за дело до Леночки? Пусть живет как знает…
— Ах, папа!.. Это скучно наконец, — ответила дочь.
Тем и кончили. Обросимов пошел с женой и сыном, а Лизавета Аркадьевна подошла к Молотову. Молотов был согласен с принципами вдовы, но не хотел согласиться относительно Леночки. «Она, кажется, не такая, — думал он, — если она неразвитая, так развейте; не можете, нельзя, так не троньте». Так он сумел согласиться с обоими спорившими…
