— Теперь очень тихо, — сказала она.
В душе Егора Иваныча совершалось небывалое, никогда им не испытанное. Он со страхом прислушивался к трепещущему своему сердцу. Леночка нежно смотрела на Молотова, а его душа ныла от тоски; что-то неопределенное, смутное, но тяжелое беспокоило его. Нехорошие мысли появлялись в голове. То краска выступала на лицо, то в глазах светилась грусть, а в то же время в крови жар, в голове туман; прохладный воздух душен для него. Пришли, сели… Сидит он молча, уйти ему не хочется, хотя он, долго не думая, и порывается соскочить и броситься бежать, но… хочется сидеть тут, взглядывать на Леночку, слушать шорох ее платья, ощущать жар близкой к лицу ее горячей щечки. Сердце расширяется, и тоскливое чувство, сухое и неласковое, переходит в робкое предчувствие еще незнаемого существования, в ожидании событий душевных, которых он никогда не знал и не понимал. На лице его было написано: «Что со мной будет? Случиться что-то хочет». Полумысли нехорошие, которые бог весть откуда выходили, из совести иль рассудка, — пропадают. Все становится просто и понятно: и плеск реки, и киванье ивы, и долгий вздох Леночки, и птичья песня. Но вдруг он спрашивает себя: «Что я делаю?»
— Егор Иваныч, — шепчет Леночка.
Молотова лицо серьезно. Он обдумал решительный шаг. Он хочет встать…
Леночка положила голову на его плечо… Молотов вздрогнул и закрыл лицо руками… Леночка смотрела своими чудными глазами в голубое небо задумчиво, мирно, кротко. Какая тихая, прекрасная жизнь горела в глазах ее.
— Я в монастырь пойду, Егор Иваныч.
— Зачем?
— Спасаться буду…
— Что за мысли, Елена Ильинишна?..
Егор Иваныч молчал, тоскливо глядя в воздух. Леночка то ляжет ему на плечо, то опять приподнимет голову; разбирает его волосы; одна рука ее лежит в его руке, вздохнет, прищурится и опять откроет свои блестящие глаза. Вот щека ее так близко к щеке Молотова… Егор Иваныч взглянул ей в лицо, взоры их встретились, и — не знаем, кто из них кого поцеловал: губы их слились… У Егора Иваныча голова кружилась, в груди точно молоты стучат… Ветер отпахнул кисейный рукав Леночки и покрыл лицо Молотова…
— Люби меня, Егорушка, — прошептала Леночка.
Молотов молчал.
— Хоть не навсегда, хоть немного.
Молотов молчал.
Леночка поцеловала его в лоб.
Молотов ни слова.
И пели птицы тихие песни. Река в крутых берегах поднимала грудь свою; винтом прошел луч солнца до самого дна реки; летит мошка над водой; кузнечик трепещет в осоке; толпы комаров венчают свадьбу; по траве прошел мягкий ветер и стыдливо прокрался в сочные волны ее; горит медный крест колокольни… И поют легкие птицы тихие песни, и радуется мое оскопленное, старческое сердце, глядя на счастье молодых людей… Чужая любовь расшевелила его. Играйте, дети, играйте!.. Мы, старые люди, будем любоваться на вас…
