— Вы очень скоро идете…
— Виноват, — ответил Егор Иваныч…
— Какая сегодня прекрасная погода, — сказала Леночка.
«Нашла же она что сказать!» — подумал Молотов. Но надобно отдать честь и ему. Он поддержал разговор:
— Да, хорошая стоит погода, — и тотчас сделал еще такие слова, — давно уж стоит такая… дождей совсем мало… отличное наступило время.
Молчание. «Нет, — думал Молотов, — я обязан говорить».
— Вы любите природу? — спросил он, а сам про себя подумал: «Однако это с какой стати? Ведь это очень глупо!»
— Люблю.
— Я третьего дня просидел до рассвету, — продолжал Молотов и опять подумал: «Ну, это еще хуже». У него так и шло два разговора — один с Леночкой, другой про себя, как это всегда бывает у застенчивых людей.
— Такой был прекрасный вечер, — прибавил он. «Нет, стоило б меня хорошенько!» — рассуждал он.
Но вот Леночка совершенно оправилась, взглянула открыто и сказала:
— Я сама люблю вечером гулять… Я всегда почти гуляю. Особенно смерть люблю воду… У нас всегда речка перед глазами, и я привыкла к ней… Я люблю удить, только червяков гадко брать в руки… впрочем, теперь ничего… привыкла… Вы знаете иву? Вон там, — показала рукой Леночка.
— Знаю, — ответил Молотов и вздохнул свободно, потому что надеялся, что Леночка не скоро остановится.
— Там очень хорошо клюет… Там я в третьем году вот какого язя поймала. (Она показала руками.) У нас дяденька гостил. Он очень хороших аглицких крючков привез.
— А мамаша не боится, что вы утонете? — «Очень прилично сказано», — одобрил себя Егор Иваныч.
— Ах нет; мамаша мне все позволяет. А вы любите удить?
— Никогда не удил, хочу попробовать. Скажите, в чем тут удовольствие?
— Ах, как же, очень весело!
«Дело очень прилично идет, — думал Молотов. — Впрочем, какая она странная, как будто ни в чем не бывало, а я-то?..»
— Очень весело! — повторила Леночка…
Она стала, как бабочка, порхать с предмета на предмет. О письме ни полслова. Оно-то сильно и беспокоило Молотова. «Неужели не намекнет? Что же я тогда стану делать? Однако нельзя сказать, чтобы она была неспособна к решительному шагу… Но что же это за девушка?»
Леночка болтала, прыгала, как козочка; а право, она была премиленькая козочка — гибкая, стройная, черноглазая. Стали они спускаться с берега реки. У мельницы над водой росла береза; под березой была скамейка…
— Сядемте здесь, — предложила Леночка.
Сели. Молотов подумал: «Сейчас намекнет». Он вздохнул.
— О чем вы, Егор Иваныч, вздохнули?
— Так…
— Так никогда не бывает: вы вспомнили кого-нибудь?
