Мне понадобилось огромное усилие воли, чтобы не отшатнуться и не зарычать. От серебряного кинжала с меленько иззубренным на кончике лезвием веяло невыразимой жутью, словно холодом из бездонного колодца, заставляя красочно представить, чем окончится более близкое знакомство и с тем, и с другим.
— А это особый товарец, специально для магов держу, — пояснил ничего не заметивший гном, — им нежить всякую добивать сподручно, надежно. Ну и в простом бою, конечно, сгодится. А уж метать до чего удобно — будто рукой в цель вкладываешь! Да ты в ладонь возьми, примерься!
— Верю на слово. — Я, пересилив себя, но по-прежнему держа руки крепко переплетенными на груди, наклонилась и рассмотрела затейливый узор на клинке. — Дорогущий небось?
— Сорок кладней. Но этот не продается, для себя отложил. Хочешь, тебе такой же у родичей закажу? Можем даже твое имя в гравировку вплести и рукоять чем захочешь отделать.
«Родичами» гномы традиционно величали весь свой клан, будь то парочка семей или несколько сотен, вплоть до десятого колена родства, с одинаковым радушием относясь к первому и последнему. Люди хорошо если четвертое «своим» признавали, а эльфы уже к двоюродным родственникам холодно обращались на «вы».
— Нет, спасибо. Столько я и в долг не наскребу. — И даром не возьму, бррр… — Боишься нежити, Карст?
— Боюсь, — спокойно признался гном, пробуя зубастое лезвие на ногте. — Из города без него ни ногой.
— Как будто в самом Выселке упырей мало, — хмыкнула я, вспоминая, как со всех лап драпала по крышам от парочки этих тварей. В городах они ведут себя скрытно и пугливо, охотясь в основном на бродячих кошек и собак, но одинокими прохожими тоже не брезгуют, особенно в темных трущобных переулках. Впрочем, от грабителей с кистенями ущерба куда больше.
— То упырь. — Гном, к моему огромному облегчению, наконец-то убрал кинжал в ножны. — Пакость, конечно, изрядная, но привычная, я ее и обычной секирой в три удара завалю. А тут нечто совсем уж непотребное…
— Страховидло в лапоточках? — с невинным видом ввернула я.
Гном раскатисто захохотал, не требуя пояснений. Так вот на кого нарвалась охочая до баек Шалиска!
— Заночевала бы ты на постоялом дворе, Шелена, — резко обрывая смех, буркнул Карст-э-Лат. — И тебе удобнее, и мне спокойнее.
«И клопам сытнее», — про себя добавила я. Спать под чужой крышей я не любила, к тому же в чересседельных сумках Дымка лежали прикупленные с утра продукты, в том числе мука и квашеная капуста, уже начавшие потихоньку просачиваться друг в друга.
