Я родокам говорил: дайте мне деньги, я попрошу пацанов – достанут нормальную «аляску», чтоб и размер, и цвет какой надо. А они тусанулись, что я бабки пропью или кому-нибудь отдам, и не будет ни денег, ни куртки.
С крыш капает, все тает, ноги мокрые. Идем по рядам с медом, солеными огурцами, капустой и шапками. На толкучке – человек тридцать продавцов, а вокруг них крутится, может, сотни две таких, как мы с батькой. «Аляска» есть у низенького лысого мужика. Цвет не очень, конечно, – зеленый, – но ладно, сойдет для сельской местности. Я спрашиваю:
– Сколько?
– Триста.
– А размер?
– Как раз на тебя. Померь.
Я снимаю свою старую зимнюю куртку на меху, даю батьке подержать и мерю «аляску». Вроде ничего. Рукава чуть-чуть коротковаты, но это ерунда.
– Говорю же – самый раз на тебя. Ну что, берете?
– А дешевле не будет? – спрашивает батька. – Триста – это дороговато.
Вообще, он не любит торговаться, но мамаша будет его пилить, что дорого, скажет, типа, надо было торговаться, – вот он и спросил.
– Ну, пятерку могу скинуть, но не больше. Нормальная финская «аляска». Эта у меня последняя, а к следующей зиме она уже, знаешь, сколько будет стоить? Четыре сотни, не меньше. Это только что сейчас не сезон, а деньги нужны, так отдаю за триста. А то бы придержал до следующей зимы.
– Ну что, пап, берем?
– Если нравится, то берем.
Снимаю «аляску», отдаю мужику. Он скручивает ее, помогает всунуть в батькину сетку. Батька отдает ему деньги, мужик пересчитывает их и сует в карман.
– Ну, все правильно. Носи на здоровье.
– Спасибо.
Мы вылазим из толкучки. Батька спрашивает:
– Пива выпить не желаешь? Замочить покупку?
– Само собой.
Идем в пивбар – он тут рядом, у выхода с базара.
Еще рано, и народу внутри мало. За стойкой в углу мужик в очках чистит на газете сухую рыбину. РяДом стоят два бокала пива. Через стойку от него двое алкашей льют в пиво водяру.
Батька берет нам по пиву, мы становимся за стойку у окна. Батька одним глотком выпивает треть бокала.
– Ну что, сын? Десятый класс кончается. Каковы будут наши дальнейшие планы?
– Не знаю.
– Плохо, что так говоришь. Говорить «не знаю» – это признак инфантилизма.
– А по-русски можно?
– Можно, конечно, но это не так просто. Я имею в виду – объяснить тебе это понятие, да так, чтоб ты еще и не обиделся.
– Ладно, не обижусь.
– Ну, тот, кто так говорит, получается вроде как недостаточно взрослый, недостаточно самостоя тельный.
– Может быть.
– Я же не говорю, что ты такой, просто, если так говорить, то подумают, что ты не взрослый и не самостоятельный.
