Утром едем в электричке домой. У меня жуткий бодун. Мамаша с батькой ругаются.
– Почему она отписала все ей? Это что, справедливо? – спрашивает мамаша.
– Она предлагала пополам.
– Предлагала, только из рук не выпускала.
– Ладно, Люба, не надо. Валя за ней ухаживала, живет рядом. А нам этот дом зачем сдался? Разве мы бы ездили сюда – в такую даль?
– А ей он зачем? У самой дом рядом. А так – продали бы, и деньги – пополам.
– Люба, прекрати.
– Что «прекрати»? Можно подумать, мы хорошо материально живем, можно подумать, – ты много зарабатываешь.
Голова болит – пиздец. Хоть ты ее оторви и кинь в кусты за насыпью, туда, где пачки от сигарет, бычки и пустые бутылки.
***
Химик вызывает меня к доске решать задачу. Он редко кого вызывает, а первый месяц вообще ничего не задавал – типа, «свой человек». Я медленно поднимаюсь и иду между партами. Торопиться некуда – все равно не знаю, как решать. Я с девятого класса химию не учу. Прошлогодняя химица поставила «трояк», особо мозги не колупала – знала, что мне ее химия не нужна.
Я вытираю доску сухой тряпкой – у нас уже давно никто не дежурит, не мочит тряпки перед уроками. Переписываю из книжки условия, поворачиваюсь и по привычке смотрю на класс. Подсказывай не подсказывай – бесполезно: все равно не пойму.
Никто не подсказывает – ну и не надо. Стою с понтовым видом, типа, хочу сказать химику: «Чего ты ко мне приколупался?» Химик смотрит на меня, морщится и говорит:
– Садись, Сергей. Двойка.
– А «три» можно?
– За что «три»? Ты разве решил задачу?
– Нет.
– Так за что тогда «три»?
– Ну, так просто.
– Так просто, Сергей, в этой жизни ничего не бывает. Понимаешь?
– А не надо меня учить – сам знаю, что бывает, а что не бывает.
Он опять морщится.
– Я только хочу сказать, Сергей, что так приобретают себе врагов.
– Хватит, нечего меня лечить.
– Выйди из класса.
– И выйду.
Я беру свою сумку, поднимаюсь и иду к дверям. Химик надувает губы и мотает своей кучерявой головой.
***
Первые два часа УПК – теория. Ее ведет старый глухой мужик Тимофеич. Ему до жопы, слушают его или нет. Я не слушаю, ничего не пишу, только рисую в конце тетради голых баб. Получается так себе.
В перерыве выхожу на крыльцо покурить. Туда-сюда шарят бабы, некоторые – ничего, но на УПК снимать несолидно.
Рядом курят несколько пацанов с моей группы. Я подваливаю. Они доколупывают толстого Гену насчет порнографии.
– Ну, что, Гена, будешь порнографии покупать? – спрашивает один.
– Нахуя они мне?
Я влезаю в разговор:
