– Где это здесь? – подозрительно перебил Владимира привратник. – Точнее говори.
– В этом, как его… – Владимир оглянулся на Демидова, словно ища у него поддержки. – Ну, как его, городок тут неподалеку…
– Токмак, – совершенно неожиданно выдал Купец.
– Во-во, Токмак, – обрадованно закивал головой Локис, – все время забываю это название… В общем, мы там раскопки вели…
– На «башне Бурана», что ли? – опять перебил Локиса мужчина из посольства.
– Ага, на ней самой, – осторожно поддакнул Володя. – А как вы догадались?
– На ней знаешь, сколько лет копают? – усмехнулся тот. – Нас с тобой в проектах еще не было, когда там копать начали. Ладно, ты мне зубы не заговаривай, говори толком, что нужно?
– Да говорю же, отец, беда у нас случилась! – попытался просунуть голову в узкую щель Демидов. – Мы когда обратно ехали, нас какие-то уроды ограбили, все вещи забрали, документы, деньги. Как теперь домой, в Москву, возвращаться?
Привратник подозрительно посмотрел на разведчиков.
– А от нас вы чего хотите? – спросил он.
– Как это чего? Помощи!
– Какой помощи?
– Ну, чтобы помогли до Москвы добраться…
Мужик хмыкнул и наконец снял предохранительную цепочку.
– Это вы не по адресу обратились, – заявил он доверительно. – Здесь посольство, а не миссия Красного Креста. Мы благотворительностью не занимаемся. И кредиты не даем…
– Ну запрос-то вы послать можете? – с мольбой в голосе спросил Локис.
– И запрос послать не можем, – ответил привратник и тут же пояснил: – Нет здесь никого. Один секретарь остался, да и тот вторую неделю не просыхает.
– А остальные где? – в один голос спросили Локис и Демидов.
– Эвакуировались… Как только стрельба и беспорядки в городе начались, так сразу же и эвакуировались. Тут теперь только технический персонал и третий секретарь посольства остались…
Наверху что-то хлопнуло, послышались неуверенные шаги.
– Гаврилыч! – раздался через секунду хриплый нетрезвый голос. – Ты где?
– Вон, слышите, проснулся, гуляка наш озорной, – усмехнулся привратник. – Сейчас начнет водки на опохмел клянчить. Так что извините, мужики, но мне теперь не до вас…
– Гаврилыч! – Голос прозвучал совсем рядом, и следом за этим на пороге появился молодой парень с сильно помятым лицом. На нем была надета рубашка с закатанными до локтей рукавами. Первоначально цвет у нее, очевидно, был белым, но за две недели беспробудного пьянства рубашка приобрела неопределенный цвет. Картину живописно дополнял сбившийся на сторону галстук и полурасстегнутые мятые брюки.
