В конце концов, устав терпеть прохладу, юнкер хлопнул себя по бокам и решил вернуться в каюту. Однако, войдя внутрь, он увидел сидящего на стуле капитана.
– Альфаран, да? Вижу, что тоже не спишь. Разделишь со мной поздний ужин? Поговорим за жизнь, и вообще… нам семь дней друг с дружкой плыть.
– Не откажусь.
Мундир уже вполне высох и, несмотря на некоторую помятость, выглядел все еще вполне прилично. Быстро одевшись и приведя себя в порядок, некромаг направился в кабинет к капитану. Конечно же, сабля осталась в каюте – не таскать же ее всюду?
Стол, на котором днем находились бумаги, теперь был заставлен металлической посудой. Надо сказать, что запахи из этой посуды шли отменные.
– Суп рыбный. Картошка, тушенная с мясом. Ну и вино – куда ж нам без него? – щедрым жестом капитан указал на стул и дождался, пока гость сядет. – Ну, давай за то, чтоб доплыть быстро и без происшествий!
Он торжественно поднял над собой железный стакан с вином, выпил почти все, но остаток выплеснул наружу, в открытое окно.
– Обычай такой. Чуть-чуть от первого стакана – морю надо подарить. Но именно чуть-чуть… ладно. Ты чего такой скованный-то?
Альфарану, в самом деле, было не по себе. И в самом деле, не странно ли такое проявление гостеприимства к практически незнакомому человеку?
Казалось, что капитан угадал мысль.
– Да не мандражуй ты, я всегда так. Повторяю, нам седмицу вместе плыть. Не лучше ли сразу разрешить, кто есть кто?
– Лучше, – кивнул Альфаран и так же залпом выпил стакан вина.
– Ну вот и отлично, – капитан снова улыбнулся. – Не каждый день я перевожу людей, знаешь ли! Обычно королевские грузы, это еда или инструменты – ну то, что нужно на руднике, проще говоря. А вообще, чего это тебе выдали бумагу на право бесплатного плавания? Обычно же юнкера сами оплачивают.
– Отличился я, ну генерал-лейтенант рол Арртоно за меня словцо замолвил, и вот выдали. Вкусный, кстати, суп.
Седое лицо снова расплылось в ухмылке:
– Это не мне, это повару… м-да. А имени-то у тебя родового почему нет-то?
Разговор длился долго. Сначала неспешно и тихо, но после двух опустошенных графинов вина он усилился, подобно ручью в горах. Закончилось все тем, что спящего на стуле Альфарана разбудил упрямый луч солнца, уже несколько минут бивший в здоровый глаз.
С хрустом зевнув, некромаг открыл тот самый глаз и громко выругался. Наступил первый день плавания.
Нет, в остальные семь дней не было ничего особо запоминающегося. Ну если не считать особым случаем шторм, который стряхнул в море того самого татуированного матроса… капитан рассказал по этому поводу презанимательную историю.
