Непостижимым образом Лефлер четко представил всю схему облавы и почти наверняка знал, откуда попытаются на него напасть в следующую минуту. Однако реакция подвела, и чья-то тяжелая масса крепко припечатала его к полу, да так, что Рино почувствовал, как трещат ребра.
«Теперь точно хана», – отстраненно подумал он, чувствуя, как чужие крепкие объятия пеленают его все сильнее.
В самый последний момент, когда двигаться мог только палец на спусковом крючке, Лефлер решил хотя бы поднять побольше шуму и принялся методично расстреливать остатки боекомплекта.
Пули ударяли в стены, сдирали с пола щепу, но это был только жест упрямого отчаяния. Все усилия были бы тщетны, если бы не пара огромных бочек с горючим растворителем.
Глухой удар, а затем сильный взрыв потряс здание, и огнедышащая стихия пронеслась по всем коридорам, выбивая новые двери и срывая наживленную отделку.
Парня, который держал Рино, в одно мгновение отбросило в сторону, а Лефлер, воспользовавшись случаем, вскочил и, разбежавшись, выпрыгнул в окно за секунду до того, как взорвалась вторая бочка.
Давненько в городе не было таких пожаров. Очень давно. Пламя ревело и пожирало все подряд, раскаляя металл и делая его податливым, как сырая глина.
Люди в блестящих касках смело подбирались к стихии и спорили с ней, забрасывая языки пламени копьями белой пены. Однако пожар успешно отбивался, пока не кончились все взрывчатые химикаты. Затем он захирел, стал отступать и вскоре издох, наполнив окружающее пространство зловонием неблагородного пластика.
В прошлые годы на пожар сбегались сотни зевак, но теперь наступили другие времена и гулять без основательных на то причин никто не решался.
Кроме десятка бесстрашных зрителей и нескольких расчетов, прибывших на пожарных машинах, приехали два полицейских автомобиля из западного участка. Однако с ними Рино не желал иметь никаких дел и отправился на площадь.
Выйдя на освещенное место, он обнаружил, что выглядит как законченный оборванец. Его куртка висела клочьями, брюки были прожжены в нескольких местах, а вся правая сторона лица оказалась залитой кровью, которая сочилась из рассеченного лба.
Редкие прохожие с опаской косились на Рино, а тот тупо шагал через площадь, решив наконец идти домой.
Неожиданно он увидел Биргит. Целую и невредимую, если не считать порванных на коленках чулок. Девушка пыталась поймать хоть какой-то транспорт, из чего следовало, что теперь идти домой в одиночку ей не хотелось.
