— Милая, прости меня, вчера я вел себя как болван, — тихо проговорил он.
— Нет, ты был совершенно прав. Я обидела тебя. — Она умоляюще посмотрела на него. — Но я правда об этом не думала. Не хотела думать, — тихо призналась она.
Он вздохнул, сделал два шага навстречу ей и взял за руки.
— Знаю. Я должен был отнестись к тебе с большим пониманием. Я же вижу, как тебе нелегко менять стереотипы, которые формировались годами. — Он приподнял ее голову за подбородок. — Улыбнись мне, любимая.
Когда она попыталась улыбнуться, губы ее дрожали и улыбка вышла кривой. Опустив голову, Рейчел прислонилась лбом к его плечу.
Ник погладил ее по спине.
— Тебя еще что-то беспокоит, верно?
— Да, — прошептала она, — ты прав.
— Идем. — Он обнял ее за талию и повел дальше по дорожке. — Посидим у меня в фургоне, и ты мне все расскажешь.
Спустя несколько минут она уже сидела за столиком напротив него, держа в руке чашку с горячим кофе. Удивительно, но теперь все ее неприятности уже не казались ей такими ужасными.
Рейчел рассказала Нику обо всем, что произошло вчера.
— Думаю, это просто сыновняя ревность. Колин не может представить свою мать с каким-то другим мужчиной, кроме отца. — Она вздохнула. — А Лиса не видит ничего плохого в том, что я встречаюсь с тобой.
Ник внимательно слушал, не сводя с нее задумчивого взгляда.
— И что ты чувствуешь теперь, когда им стало все известно?
На мгновение Рейчел задумалась.
— Странно, но моей первой реакцией была злость, что кто-то — даже если это мои собственные дети — смеет вмешиваться в наши с тобой отношения. — Она поморщилась. — Наверное, это малодушие, но мне не нравится, что люди судачат обо мне, перемывают мне косточки. Перешептываются и посмеиваются за моей спиной. Это так… гадко. Мне всегда было жаль женщин, которые теряют голову из-за мужчин. А теперь я сама такая. Сын утверждает, что я стала посмешищем всего города.
Ник поднялся, чтобы подлить ей кофе. Когда он заговорил, голос его звучал бесстрастно:
— И тебя очень волнует то, что говорят о тебе горожане?
— Разумеется, волнует. Да и как может быть иначе? Я ведь живу не в вакууме, а среди людей. Совершенно естественно, что меня волнует их мнение.
Заметив, как при этих словах его спина напряглась, она встала, подошла сзади и, обняв, прижалась к его спине.
— Но все равно ты для меня важнее. Наша любовь для меня важнее. Пожалуйста, верь мне.
Он повернулся в ее руках.
— Я тебе верю.
— Знаю, что глупо так переживать из-за того, что подумают или скажут обо мне другие, но мне ненавистна сама мысль о том, что я стала объектом сплетен и насмешек.
