Зловещий туман, заполнивший коридор, кишел всеми ужасающими видениями, которые Вирджиния видела в зеркалах за свою жизнь — с тех пор как в тринадцать лет в ней впервые проснулся дар. Умирающие таращились на нее жуткими глазами, исполненными смертной тоски, — словно они каким-то непостижимым образом понимали, что она умеет хранить свидетельства их смерти. Но они не пытались умолять ее о спасении, они знали: для них нет надежды. И возможно, им от нее было нужно другое… Возможно, они жаждали правосудия.
Наводящие ужас видения кружились вокруг нее в безумном вихре. И вдруг она ощутила дурноту; желудок болезненно сжался, и на миг ей показалось, что ее вот-вот стошнит. А затем она поняла, что утратила способность ориентироваться в этом странном тумане. Невозможно было определить, где верх, а где низ. Один неверный шаг — и она кубарем скатится с лестницы, которой больше не видела.
Внезапно из тумана возник голос человека, который с мрачной решимостью цеплялся за остатки разума одной лишь силой воли.
— Галлюцинации! — хрипло крикнул Оуэн. — На пол! Энергия так сгустилась, что мы не сможем найти ступеньки.
Дернув спутницу за руку, он заставил ее опуститься на колени, а затем и сесть рядом с ним. Сцепив руки, они куда-то поползли. Наконец наткнулись на что-то твердое. «Стена», — подумала Вирджиния. Что ж, теперь, по крайней мере, у нее был ориентир.
— Это зеркальная энергия, — сказала она. — Та же, которой была напитана заводная карета. Но здесь ее так много!.. Я словно угодила в ловушку. Не могу с этим справиться!
— И я не могу, — отозвался Оуэн. — Слишком сильный раздражитель. Излучение невероятно интенсивное, оно будоражит наше сверхчувственное восприятие!
— Это оружие куда более мощное, чем карета!
— Мне кажется, что карету сделали, чтобы лишать сознания. А вот этот механизм явно предназначен для убийства.
— Или для того, чтобы довести до смерти, — добавила Вирджиния.
— Вы действительно не можете с ним справиться? Если нет, надо искать путь к лестнице.
— Делаю, что в моих силах.
Вирджиния вся напряглась в попытке сосредоточиться на одном из образов — она знала, что он реален. И жуткие видения стали расплываться и бледнеть. Заводной же дракон снова оказался в поле зрения. То теряя очертания, то снова обретая четкость контуров, он полз к ней, позвякивая и царапая пол когтями.
— Теперь гораздо лучше, — сказал Оуэн. — Пусть подойдет чуть ближе, и я смогу пнуть его ногой.
Дьявольская игрушка остановилась в нескольких футах от них. Кошмарные сцены то исчезали, то вспыхивали с новой силой, словно картины, проецируемые адским волшебным фонарем.
