В 1875 году тогдашний директор Керченского музея А.Е. Люценко предпринял новые раскопки кургана и в очередной раз вскрыл склеп. Оказалось, что весь пол, состоявший из огромных каменных плит, был взломан, а плиты расколоты и вывезены. Под полом он обнаружил лишь несколько ям в скалистом материке, но погребений там не оказалось. Было найдено лишь несколько мелких золотых бляшек, как и в 1830 году.
К этому времени в Керчи возникла и расцвела «профессия», представителей которой называли «счастливчиками». Они раскапывали древние могилы и сбывали похищенные ценности торговцам древностями. Судя по тому, как они разворотили склеп, работали они более тщательно, чем археологи. Раскопки А.Е. Люценко были признаны безуспешными, и интерес к Куль-Обе окончательно пропал. Но ставить точку в ее истории еще рано.
Хотя и частично, но курган сохранился до настоящего времени. И пока от насыпи остаются еще нетронутые части, ее нельзя считать окончательно изученной. Наверняка она таит в себе не одну загадку. По результатам исследований керченские жители стали называть Куль-Обу Золотым курганом. Это название появилось неслучайно и, возможно, является пророческим. Позволю сделать прогноз: в XXI веке курган будет докопан до конца и преподнесет еще не один золотой сюрприз!
МАХОВИК ЗОЛОТОЙ ЛИХОРАДКИ В ДЕЙСТВИИ
Охота надрываться чудаку!
Он клада ищет жадными руками
И, как находке, рад, копаясь в хламе,
Любому дождевому червяку.
Гете. Фауст
Во второй половине XIX в. грабежи курганов и других археологических памятников приняли такие масштабы, что правительство было вынуждено принять меры, ограничивавшие бурную деятельность искателей сокровищ. Порядок был установлен такой: нашел клад — иди, зарегистрируй его у урядника, тот вызовет ученых мужей, и если в находке нет ничего исторически ценного, забирай все себе. Если же случайно находили какой-либо ценный предмет или клад, то его изымали для науки, а нашедшему выплачивали денежную компенсацию. Хорошо известен случай, когда один крестьянин, распахивая надел, наткнулся на обложенный серебром шлем великого князя Ярослава Всеволодовича. За него он получил премию в размере 5 рублей, что соответствовало в то время стоимости одной коровы.
В 1866, 1883 и 1884 годах Министерство внутренних дел России даже издало три циркулярных предложения, в которых просило губернаторов «ни под каким видом не допускать кладоискательства и неизбежного от того разрушения памятников древности». При этом Министерство обращало внимание губернаторов на «непохвальную роль» в этом деле городских управ, которые «предпринимают кладоискательство, поручая раскопки лицам, совершенно невежественным в археологии». Исключительное право проведения и разрешения археологических раскопок в России «на землях казенных и общественных» передавалось по высочайшему повелению от 11 марта 1889 года Императорской Археологической комиссии, расположенной в Зимнем дворце Санкт-Петербурга.
