Не видеть такой пейзаж и не понимать его значение Твардовский, конечно, не мог и однажды записал в своей «рабочей тетраде»: «Вообще эти люди, все эти Данины (Даниил Плотке), Анны Самойловны вовсе не так уж меня самого любят и принимают, но я им нужен как некая влиятельная фигура, а все их истинные симпатии там - в Пастернаке, Гроссмане и т.п. - Этого не следует забывать» («Знамя» №7’00. С.134). Но, увы, забывал... Ведь только трое русских и было в редакции: сам Твардовский, А.Г. Дементьев и В.Я. Лакшин. А когда был ампутирован Дементьев, его заменил М.Н. Хитров. Правда, говорят, что ещё и уборщица тётя Нюша была русская.
А вот кто в мае 1967 года составлял и распространял письмо в президиум Четвертого съезда писателей в поддержку письма Солженицына, которое он направил туда же: сам Сарнов, Борис Балтер, Наум Коржавин (Мандель), Владимир Корнилов да какой-то Юрий Штейн – тоже все как на подбор. Письмо это подписали 80 человек, среди которых русских – около двадцати, почти все остальные – друзья Сарнова: Войнович, Лазарев (Шиндель), Слуцкий, Рощин (Гибельман) и т.д. То есть тут они составляли примерно ¾, а вот с известным письмом «Раздавите гадину» в «Известиях» 5 октября 1993 года картина более отрадная - их там всего-то лишь половина.
А кто были, по выражению Сарнова, те «присяжные борзописцы, которые по приказу с самого верха кинулись взахлеб хвалить «Один день» – в «Правде», в «Известиях», «Литературке». Сочинение это пришлось ей (Этой ораве? Стае? Шайке? Банде? - В.Б.) сильно по душе»? Ну, вообще-то похвал было много. Но самым первым присяжным борзописцем по приказу с самого верха ещё в рецензии даже не на книгу, а на рукопись выскочил обожаемый старец Корней Чуковский; потом принялся уже книгу взахлёб нахваливать по тому же приказу именно в «Правде» Самуил Маршак, о котором Сарнов когда-то написал чувствительное сочинение; тут же в «Литературной газете» вылез ещё один присяжный борзописец и близкий друг нашего критика Григорий Бакланов – и тоже взахлёб. Именно на их захлёб счёл самым надёжным (вот оно - «Не следует забывать») опереться Твардовский в известном письме Константину Федину, возглавлявшему тогда Союз писателей, о «деле Солженицына»: «Литературное чудо» - так озаглавил свою рецензию на рукопись «Одного дня» К.И. Чуковский...» и т.д.
Вот какова с молодых лет среда обитания критика Б. Сарнова – сплошь присяжные борзописцы, пишущие по приказу с самого верха, то бишь Политбюро.
