— Стойте! — вдруг воскликнул свидетель сцены — крепкий старик Николай.
— Что? — апостолы свернули сюжет. — Что не так, чудотворец?..
— Вы не те! Не те вы люди! — напористо заявил Николай-чудотворец. — Напомню, у нас опера «Богач и эстрадная Звизда». Рома наслаждается зрелищем, а Боря зрелище доставляет. Ротшильд и Ла-Скала! Только… нет искомого, а вижу двух клоунов, не боле. РжуНиМагу. Не верю! — дед покинул комнатку и уже из-за порога проорал: — Вы не актеры, а вполне себе фуфло!
Лицедеи грустно посмотрели друг на друга.
— Тоже мне режиссер… — проворчали оба.
— … Весть… есть… будет!.. — наполнял Агнец голосистым звоном райский сад. — …апостолыыы!..
* * *
На гостевой стул присел человек: маленького роста, плюгавый, с большой головой. В золотом костюме. Апостол Дмитрий — брат Владимира. Почти родной!
— Здрав буде, Владимир!
— Привет, Димка, — Владимир кинул салфетку (коей обтирал мониторы) в угол, сам сел в свое кресло. Улыбнулся. — Рад видеть дорогого малька…
— На себя-то посмотри! — самдуракнул Дмитрий. — Сам ты… — Он суетливо вскочил.
— Знаю, знаю, — резко перебил Владимир. Он хмуро поднялся. — Мы похожи внешне, оба небольшого роста, оба говнистые и все такое. Ты зачем пожаловал, гадости мне глаголить, а?..
Дмитрий не умел перечить брату. Он опустился на свое место и поделился новостью:
— Изволь! Сегодня Благостная Весть!..
— Слыхал, — кивнул Владимир и осклабился. — К чему бы, а?..
— Одно могу сказать, что-то важное…
— Необычайно важное, — подправил Владимир. — Учитывая спешку… Когда мы собирались на Благостную Весть последний раз, а? Лет сто уж прошло.
— Вроде того. Отца Благодатного на пенсию провожали.
Возникла первая пауза. Которая быстренько была нарушена.
— Слушай, брат… Тебе не надоел золотой цвет, а?
— Ты о чём?..
— Почему мы — избранные ученики из числа Двенадцати, должны всегда носить золотую одежду? — Владимир внимательно ощупал рукав своей рубашки. Помял и рассмотрел как полотняное чудо. — У евангелистов свой цвет, у святых свой, Благодатный непременно в сиреневом цвете…
— Таковы традиции, — торжественно изрек Дмитрий. — Каждому рангу присвоен определённый цвет!
— Ты брось! — крикнул Владимир. — Ты это брось! Дурацкая традиция, замечу! И дурак тот, кто её придумал! Не вижу повода для торжества…
Вот так вот — бунт на Небесах может спровоцировать всего-то какой-то там цвет.
— Осторожненько, братишка, — заволновался Дмитрий. Он кинул опасливый взгляд туда-сюда. — Что на тебя нашло?
