Служащий выдернул из принтера листок, подвинул к Егорке вместе с ручкой, попросил:
— Поставь здесь свою подпись. Расписываться умеешь?
— Умею, — Крутиков исполнил просьбу.
Владимир положил листок в файлик, а файлик засунул в ящик стола:
— Однако, в данном случае, как ни странно, ты не виноват. — Апостол нажал кнопку, где-то рядом мелодично затренькал звонок. — Ответственность за аварию несёт водитель «Жигулей», который нарушил правила дорожного движения. Значит, являешься невинно убиённым. Добро пожаловать в рай! — Привратник снова надавил кнопку на столе.
Опять раздалась мелодичная трель. Никакого ответа.
— Голиаф! — теряя терпение, крикнул апостол.
— Иду уже, — послышался грубый голос.
Позади Владимира распахнулась дверь. Из неё, нагнувшись, вышел человек двух с половиной метров роста. На теле отчётливо проступали жилы и вены, а также мышцы и ткани. Могучая грудь вздымалась и опускалась, под красной тканью угадывалось биение сердца. Из одежды на нём были лишь зелёные шорты, облик дополняла копна рыжих волос. Гигант, зевая, приблизился.
— Шевелюрку пригладь, пред гостями неудобно, — проворчал апостол. — Спал, что ли, а?
— Ну, — Голиаф лениво скользнул рукой по торчащим волосам.
— Проводи раба Божьего Егора и подыщи ему приличное жильё. Всё понял?
— Ну.
— Болт гну! — не сдержался апостол. — Шевелись!
Голиаф махнул рукой, призывая следовать за ним. Крутиков, ошарашено глядя на великана, повиновался.
Привратник глянул на наручные часы, скучающе помотал головой… посмотрел в сторону ушедших. На широкой белой полосе дороги, пролегавшей посреди равнины, отчётливо виднелись две фигуры — большая и маленькая. Голиаф и Егорка. А ещё… Там, среди полей, апостол Филипп сеял землю. Зачем он это делал в райском саду — непонятно, вероятно, не мог не сеять. Картина была до зевоты привычной, поэтому Владимир с наслаждением зевнул. Но вдруг… В знакомой обычности увиделся необычный элемент. Привратник проглотил зевок, прищурился, приставил ладонь ко лбу и пробормотал:
— Кого там ещё несёт, а?
По дороге, размахивая руками, мчалось Нечто. Вот оно приблизилось. Стало видно, что это никакой не элемент, а мальчишка, лет тринадцати. Голое по пояс тело, коричневые шорты, выгоревшие на райском солнце волосы.
— Дядя Вова! Дядя Вова! — подбежал пацан. — На сегодня назначена Благостная Весть!
— Экий ты раскрасневшийся! — заметил апостол.
— Сегодня Благостная Весть, — повторил юнец, тяжело дыша.
— С чего ты взял, Агнец?
