Элизабет была с ним. Он иногда по-хозяйски клал руку на ее плечо. Она молчала, не шевелилась. Было видно, что ее тяготит эта компания, но она не могла перечить мужчине, с которым пришла.
Я понимал, что Генри зацепило очень сильно. Он не просто хотел эту женщину на ночь, он хотел ее навсегда. Я напрягся. В гостинице нас ждали билеты и собранные чемоданы. До отъезда оставалось несколько часов. Мне не хотелось задерживаться в этом городе еще на сутки или больше. Но, зная Генри, я понимал, что это не блажь. Он услышал голос судьбы.
Прости, что я говорю так патетично. Именно поэтому он, наверное, никогда никому и не рассказывал эту историю. Все выглядело бы слишком мифологично: рок, судьба, предназначение…
Я тронул его за рукав. Но он только поднес палец к губам и отвел мою руку. И тут Элизабет тоже увидела его. Она не изменила положения тела, не вздрогнула, не вздохнула, просто повернула голову на его призыв. И тоже замерла.
Не поверишь, я вдруг увидел яркую дугу, по которой текли их взгляды. Ничего не было: ни пьяных друзей, ни развязного бармена, ни окурков под ногами. Была только эта дорога друг к другу.
Сколько это продолжалось, я не знаю. Потом она спокойно убрала со своего плеча руку своего ухажера, поднялась, взяла сумочку и как будто стряхнула с себя всю прошлую жизнь. Спокойно подошла к твоему отцу и протянула ему руку. Они оба молчали. А я стоял рядом как дурак, понимая, что они просто никого и ничего не видят.
Генри взял ее за руку и повел к выходу. Они двигались так, будто родились вместе, как сиамские близнецы.
Ее кавалер дернулся вслед за ней, но тоже остановился. Слишком очевидно было, что она не будет выяснять с ним отношения. Так уходят навсегда. Ей было легче умереть, чем выпустить руку Генри.
Мы молчали всю дорогу до гостиницы. А когда подошли к номеру, Генри посмотрел на меня и еще раз приложил палец к губам. Потом мы прилетели сюда и они поженились.
Вот и вся история. Знаешь, если бы мне об этом рассказали, я бы отнесся скептически к женщине, которая вот так спокойно меняет одного мужчину на другого. Но я видел все собственными глазами. Она тоже услышала свою судьбу.
А ты спрашиваешь, любила ли она его. Они были частью друг друга. Всегда. Ты понял меня?
Ральф еле смог перевести дыхание. Он был потрясен. Ему в голову не могло прийти, что такое бывает не в книжках. Наконец он начал понимать, что заставило его так мучительно желать эту женщину. Он попал в водоворот настоящей страсти. Он чувствовал всего лишь отблеск их любви и даже с этим не мог справиться. Что же было внутри этих отношений? Элизабет никогда не совращала его, но никогда и не скрывала своей сущности настоящей женщины. Она всецело принадлежала отцу, каждым движением, каждым вздохом, каждым подрагиванием ресниц. Он просто хлебнул чужого вина!
