Однажды утром Вамирэх сел в свою утлую лодочку, готовую перевернуться при малейшем волнении, и стал спускаться вниз по реке, управляясь при помощи какого-то подобия весла. По мере того как скрывались из глаз убежища пещерных людей, река становилась шире, но мелководнее; ее течение перерезывали выступы скал, поросших мхом и лишайниками. Шум волн, дробившихся об утес, звучал величавой мелодией, глыбы камня местами возвышались с архитектурной правильностью и образовывали своды открытых залов, в которых свободно разгуливал ветер и слышались какие-то рыдающие отзвуки голосов.
На девственных берегах реки показался лес с гибкими ивами по опушке, с сероватыми тополями и плакучими ясенями, с березами, рассеянными по возвышенности, а позади них с целым миром растительных великанов, миром лиан и других чужеядных растений, борющихся между собой.
Вамирэх бросил весло, пораженный величием зрелища; он любовался дрожащими отражениями деревьев в воде, упивался разливавшимся в воздухе крепким ароматом. Головы травоядных мелькали между деревьями и высокой травой; стаи осетров поднимались по течению, касаясь подножия скал. Показался островок. Вамирэх принялся грести и, направив челнок к южной части острова, причалил к маленькой, окаймленной ивами бухте. Гигантские лягушки с испугом бросились в воду, водяные курочки и чирки взлетели в воздух. Вамирэх раздвинул ветви деревьев и очутился в укромном местечке; земля здесь была утоптана и трава выполота, очевидно, нарочно. Вамирэх, улыбнувшись, опустил руку в дупло ольхи и вынул оттуда скребки, пластинки, заостренные кремни, куски костей, дуба и тетивы. Несколько минут он оставался в безмолвном созерцании перед начатой статуэткой, еще бесформенной, у которой были отделаны только верхняя часть головы, лоб и глаза. Его охватывало блаженное чувство художника.
— Она будет окончена до наступления полнолуния! — воскликнул он, сбрасывая плащ.
Вамирэх отправился к челноку за запасом костей и зубов, который он привез с собой, и в течение нескольких минут колебался, продолжать ли начатую статуэтку или заняться вырезанием из кости. Зубы пещерного льва всего более прельщали его; он несколько раз брал их в руки. Острием резца из кремня он намечал на них воображаемые очертания, прищурив глаза, закусив губу. Затем он отправился бродить по островку, внимательно осматриваясь кругом, как будто отыскивая модель — дерево, птицу или рыбу.
Он сорвал большой водяной лютик с желтым венчиком и пристально рассматривал его. Крупные лепестки цветка, покрытого нежным глянцем, тонкие тычинки, слегка розоватый стебелек приводили его в восхищение; но еще более привлекали его наружные очертания цветка, которые он мог воспроизвести своим резцом. Стараясь придать цветку естественное положение, он укрепил его ветками и наточил свой резец. С клыком пещерного льва в руке, весь погрузившись в работу, серьезно и страстно отдаваясь ей, он начал набрасывать легкий эскиз лютика.
