Горцы работали на грани, но не допустили бунтов и хаоса. Государства рушились, системы жизни перенастраивались на новые ритмы. Бензин из пистолетов не переставал поступать в баки красноречивых просителей.
Через десять лет у приютов не стало километровых очередей. Заправки стали чем-то вроде монастырей. Местные таскали горцам подарки, подношения, пытались устраивать их личную жизнь… сделали их главными героями мистерий, теорий заговора, басен и анекдотов.
Новая мифология никак не объясняла, откуда горцы берут горючее в стране, где не осталось железных дорог и магистральных трубопроводов, где, возможно, и сохранились работающие НПЗ или легендарные северные месторождения, только вот никто не мог сказать, в какой части Бескрайней эти чудеса расположены.
Большая часть населения и оставшихся предпринимателей не чаяли выбить что-нибудь у горцев. Тогда и появились профессионалы.
Когда родился Тэрц, связи между городами уже можно было называть условными, и горцы обслуживали одного из сотни жаждущих крови земли. Тэрц появился на свет, когда создавалась гильдия путников — профессиональных уговорщиков, которые осуществляли большинство перевозок в стране с истощающимся названием «Россия», ставшей территорией без определенных границ с еще более условной географией.
Путники находили ключи. Путники сохраняли задыхающийся пунктир связи между людьми. В шестнадцать лет Тэрц вступил в гильдию этой непредсказуемой профессии. Самой непредсказуемой и опасной после загадочного ремесла горца.
* * *
Так же немногословно состоялось объединение их судеб. Ли просто подошла сзади, прижалась грудью к его спине, обвила руками. Словно он стал деревом. Он так и стоял. Одеревеневший, не дыша, не веря в свое счастье. В нем замерло все. Тэрц решил, что мир в последнюю секунду своего существования будет именно таким — бессильным, неподвижным, но безусловно счастливым, потому как завершающий аккорд перед абсолютным ничто вобрал каждый миг произошедшего. И в этом заключался восторг — испробовав все, почувствовать это разом. Больше не дозируя, не взвешивая, не ограничивая. Вспыхнуть, не погаснув.
Ли шепнула:
— Я очень хочу этого. Ждала. Именно сегодня. Целый день все вокруг — то мягкое и расслабленное, то пульсирует и наливается кровью. Руки и мысли путаются.
Она оттащила его в шикарную душевую кабинку, которая в этой хижине выглядела как соболь на юродивом. Многочисленные краны, кнопочки, лабораторная чистота.
