Представитель патриарха неожиданно оживился, вошел в круг беседующих и громко заявил:
— Решая частные задачи, не следует забывать о большой государственной проблеме — демографической.
— Чего? — недоуменно спросили его сразу несколько голосов.
— В общем, бабу советую оставить. Их и так в стране мало осталось, баб. А эта точно здоровая, детишек вам еще нарожает, — пояснил свою мысль полпред.
— А она здоровая ли? — усомнился кто-то, и тут же по сигналу старосты из ближайшей избы вывели в круг короткостриженую бледную женщину в защитном комбинезоне.
Марта толкнула меня в плечо; я ее понял. Мы встали и пошли по влажной от ночной росы траве, на ходу вытаскивая парализаторы.
Когда до деревни осталось меньше десяти метров, я узнал эту бледную женщину: Тереза Масюк, социолог из экспедиции Шведского университета. Я с ней дважды ходил в экспедиции, но общего языка мы с ней там не нашли.
Меня удивило, что защитный комбинезон на ней выглядит совершенно целым, но Тереза даже не пытается использовать его возможности. А ведь возможности у него серьезные.
Как это обычно бывает, завидев нас, автохонты сами легли на землю, добровольно подставляя оголенные ягодицы под наши парализаторы — удар в другие мышцы чрезвычайно болезнен, и местные это хорошо выучили. Мы обработали всех, кроме полпреда и старосты — статус доминантов этнографами обычно принято соблюдать, если только нет противопоказаний по ситуации. Впрочем, сейчас противопоказаний не было — оба доминанта стояли по стойке смирно, просто наблюдая, как мы подходим к Терезе с двух сторон.
— Привет, дорогая, ты в порядке? — полюбопытствовала Марта, осторожно трогая Терезу за руку.
Тереза пожала тонкими плечами:
— Вы зря пришли, — тихо сказала она. — Я собираюсь остаться с ними.
Полпред удовлетворенно крякнул:
— Смотри, Тарас! Сами бегут от ереси своей иезуитской в наше благоверное лоно! Верю, будет еще Великая Русса от Кронштадта до Московии!
Я хмуро взглянул на него, и он немедленно заткнулся.
— Пойдем, Тереза! — сказал я как можно мягче.
— Нет, не пойду.
— Почему? — спросили мы с Мартой хором.
Тереза подняла на меня маленькие злые глазки:
— Тебе, Айвен Эроуз, негоже задавать этот вопрос. Потому что десять лет назад тебя звали Иван Стрелок. Поверь, это звучит намного лучше.
Она развернулась, пошла от нас в ближайшую избу и с треском захлопнула дверь, вложив в этот жест всю силу своей ненависти к современной цивилизации.
Мы с Мартой одинаково коротко вздохнули, развернулись и пошли прочь. Тереза не первая и не последняя, но, слава Конфедерации, дауншифтинг — это уже не наша забота.
