— Случиться может всякое, — зловеще повторил бари и ушел.
После Орари в дом Гирары пришел плешивый Апаи и выразил готовность отправиться в путь за стеклом.
— Старики меня не слушают, — сказал Апаи, — а воинам я еще могу пригодиться. Есть вещи в мире — дети не знают этих вещей, женщины не знают, воины не знают, старики не знают, я знаю.
На следующий день Гирара собрал воинов своей деревни и соседних деревень и предложил тем, кто к этому готов, идти в Стеклянную землю за стеклом. Двадцать восемь самых лучших воинов присоединились к нему. Плешивый Апаи стал двадцать девятым, а сам Гирара — тридцатым. Поэтому их поход называют Походом тридцати.
Гирара сказал одному из остающихся, длиннорукому Гуани, который громче всех возражал против похода в Стеклянную землю и подбивал воинов отказаться:
— Я не буду вождем людей, ты будешь вождем людей. Я буду вождем тридцати.
Г ирара передал Гуани двух своих младших жен, и тридцать отправились в поход.
Тринадцать дней путь тридцати лежал через холмы, лес и неширокие спокойные реки, только однажды, на седьмой день, пришлось переправляться через широкую. Днем они много шагали, вечером, если по дороге никого не удалось поймать, охотились на обезьян, разводили костер и до захода солнца ели их сладковатое жареное мясо.
Некоторые рассказчики говорят, что мясо обезьян не сладковатое. Это правда, и все вы это знаете, но обычай, который идет, как рассказывают, от самого плешивого Апаи и который теперь стали забывать, предписывает в таких рассказах называть мясо обезьян сладковатым.
Каждый вечер плешивый Апаи ходил вокруг места ночлега и что-то искал. Воины спрашивали его:
— Что ты ищешь, Апаи?
Апаи отвечал:
— Следы Стеклянной земли.
Воины смеялись:
— Разве земля ходит по земле? Ищи лучше орехи, ты будешь у нас вместо женщины.
Апаи никогда не обижался на воинов, но ничего не отвечал, только говорил:
— Зря вы костер жжете.
Воины опять смеялись — они знали, что ночному дозору с костром лучше, чем без костра.
На четырнадцатый день одного из воинов, крепкозубого Гуапоре, ужалила змея сурукуку. Змею тут же убили. Плешивый Апаи разрезал Гуапоре ранку резаком из зуба капибары и отсосал из нее яд, затем смазал разрез желчью сурукуку, а твердый змеиный хвост, полосатый как пчела, привязал укушенному на щиколотку. Воины сделали носилки и понесли Гуапоре. Он был плох. Двигаться стали медленно. Часто останавливались, и Апаи щекотал Гуапоре глотку птичьим пером, чтобы того стошнило.
