«Если все сложится, как я думаю, то мы здесь не проведем и трех дней», – в свою очередь, подумал ротный, а вслух сказал:
– Ничего не поделаешь, придется приспосабливаться.
Не прошло и получаса, как дверь снова открылась, и Роман увидел на пороге уже знакомого капитана Пономарева.
– Выходим в коридор! – скомандовал опер.
После того как чеченец и Никонов оказались за дверью, опер без всяких предисловий спросил:
– Готовы своим честным трудом и примерным поведением искупить свою вину и, возможно, даже скостить свой срок пребывания здесь, в карцере?
На этот раз ротный не стал торопиться с ответом, а посмотрел на Тенгиза. Тот в ответ только пожал плечами.
– А что надо делать? – поинтересовался Роман, хотя уже заранее знал ответ опера.
– Я же сказал – работать. Или для вас имеет значение, какая работа вас ожидает?
– Конечно, имеет, – вступил в разговор чеченец. – Может, вы нам хотите предложить мыть полы или чистить туалеты…
– Нет. Этим и так есть кому заниматься. У нас тут сломалось оборудование в прачечном комбинате, и поэтому мы вынуждены отправлять грязное белье в город. Вот его вам и предстоит загружать, когда придет машина.
– Нет, начальник. Такая работа не по нам. Пусть ваше грязное белье грузит кто-нибудь другой, – теперь уже за двоих ответил Тенгиз.
Пономарев посмотрел на ротного, и тому ничего не оставалось, как тоже отказаться, мотнув головой. Конечно же, теперь ему предстояло каким-то образом уговорить чеченца согласиться, но на данный момент надо было принять его решение об отказе.
– Хорошо, – спокойно ответил опер. – Скоро вы сами будете проситься на любую работу, и я тогда еще подумаю, как с вами быть. В камеру! – скомандовал опер.
Когда дверь в карцер закрылась, Тенгиз сразу стал возмущаться:
– Эти менты уже совсем оборзели! Скоро начнут предлагать дежурить вместо постовых в коридоре… Белье грязное грузить!
– Недавно ты говорил о том, что не очень-то хочешь здесь находиться, и вдруг взял и отказался от возможности сократить срок пребывания здесь. Я тебя не понимаю, – закинул ротный удочку.
– Но не таким же способом, Роман. Что потом о нас скажут другие сидельцы?
– Думаю, что все, кто сюда попадает, проходят через это. Не считая, конечно, авторитетов. А мы с тобой, как я понимаю, к ним не относимся.
– Ты что, считаешь, что нужно было согласиться? – засомневался чеченец, и ротный понял, что дело сдвинулось с места.
– Пока непонятно. Думаю, опер не зря сказал, что скоро мы сами начнем проситься на работу. Теперь надо ждать какой-нибудь провокации со стороны ментов.
