После окончания колледжа я в течение двух лет работал журналистом, затем газетным репортером в Айове и Сан-Франциско, далее — как это ни странно — младшим редактором в журнале для преподавателей школ глухонемых — в Вашингтоне, округ Колумбия. Этот журнал субсидировался Александром Грэхемом Беллом, изобретателем телефона. Мое полное неведение по части преподавания глухим почти не мешало работе, поскольку должность, занимаемая мной, была более чем скромной. Каждую неделю я должен был перепечатывать сотни писем, содержащих просьбы о пожертвованиях для журнала, а в те дни, когда негритянка-уборщица не приходила, я наводил порядок в помещении редакции.
Все это, несомненно, свидетельствует о преимуществах университетского образования; и особенно наглядно проявилось это, когда в возрасте 25 лет я получил местечко в одном из нью-йоркских издательств с окладом 15 долларов в неделю! Такова была моя истинная цена на рынке рабочей силы, и я всегда не без грусти подозревал, что эта цена так бы никогда и не поднялась, если бы по чистой случайности у меня не обнаружилось способности к сочинению книг, которые так больно раздражали американское самодовольство, что у нескольких тысяч моих соотечественников возникло желание познакомиться с этими скандальными документами вне зависимости от того, нравились они им или нет.
За пять лет, прошедших со времени получения мной места в Нью-Йорке, и до того момента, когда деньги, полученные за несколько опубликованных рассказов, дали мне возможность стать свободным художником, — за эти пять лет я сменил несколько должностей, выполняя чисто канцелярскую, лишенную романтики литературную работу — в двух издательствах, в журнале («Адвенчур») и в газетном синдикате: я читал рукописи и писал, непрерывно писал рекламные объявления для книг, каталоги, скучнейшие книжные обозрения; короче говоря, в храме искусств я выполнял работу плотника и водопроводчика. И первые пять моих романов не вызвали никакого отклика: «Наш мистер Ренн», «Полет сокола», «Дело», «Простаки», «На вольном воздухе» — книги, — вышедшие в свет с 1914 по 1919 год и обреченные на забвение еще до того, как успели высохнуть чернила. У меня же не хватило обыкновенного здравого смысла уразуметь, что после пяти провалов было просто глупо продолжать заниматься сочинительством.
«Главная улица», увидевшая свет в конце 1920 года, была моим первым романом, который вызвал дружную ярость провинциалов, и, как я уже писал, его успех был поистине скандальным. В одном из самых популярных американских мифов рассказывается о том, что все американские деревни — воплощенное процветание и добропорядочность, в моем же романе какой-то американец нападал на этот самый миф. Скандал! Сотни тысяч людей прочли эту книгу с болезненным удовольствием, вроде того, какое испытывает человек, который сосет свой ноющий зуб.
